Александр Хамадан - Гнев

Японцы наступали. Огнем танков и авиации они теснили партизан. Китайцы отходили, неся большие потери. Самолеты проносились над партизанами бреющим полетом, ожесточенно разливая пулеметный огонь. Ползли японские танки, и ничто не могло их остановить. Они двигались по трупам бойцов, вдавливая их в землю. Иногда японцы задерживали наступление, поджидая отстающую от танков пехоту. Этими минутами партизаны пользовались для того, чтобы вновь собраться с силами и рвануться в контрнаступление. Но пехота подтягивалась к танкам, и танки опять шли вперед…

Чжао Шан-чжи и Ван стоят на коленях. Над ними проносится самолет, и они яростно обливают его пулеметным огнем. Истребитель качнулся в воздухе и тяжело грохнулся на каменистую почву. В следующее мгновение гулкий взрыв разметал по полю куски крыльев, колеса. Остатки самолета вспыхнули, и мягкое голубое пламя плеснуло в небо.

Полковник Нагата захрипел и закусил верхнюю губу, когда истребитель упал на землю. С холма полковник следит в бинокль за ходом боя. Он видит, как японский отряд теснит партизан; у японцев осталось три танка и один самолет. Но вот самолет поднялся высоко в небо и пошел на юг. У него кончились боеприпасы. Пехота идет за танками. Солдаты приканчивают раненых партизан. Один танк остановился, заглох мотор. Два других пошли дальше…

Ван лежит на земле. В каждой руке у него связка гранат. Танк наползает на него все ближе. Еще несколько секунд — и гусеница раздавит его. Ван вскакивает на ноги… Связка гранат рвет гусеничную передачу, другая падает в открытый люк танка. Танк дыбится на ходу, словно конь. Из открытого люка несутся стоны…

Через все поле быстро движется другой танк. Он останавливается возле первого, у которого заглох мотор. Партизаны вновь группируются для контрудара. Японская пехота получает приказ вернуться к танкам, укрыть их от партизан. Полковник Нагата нервничает. Он чрезмерно бледен. Нагата приказывает ввести в бой резервы.

Чжао Шан-чжи скорбным взглядом окидывает поле. Партизаны понесли большие потери. Несколько сот человек скошено огнем. Продолжать бой — значит потерять еще больше. И Чжао отдает приказ об отступлении в сопки.

Тогда с правого фланга начали наступать тщательно укрытые до этого японские резервные части. В лоб отряду ударила японская пехота. И вновь загрохотали танки, посылая в партизан жаркие рои пуль. Нагата вместе с офицерами штаба покинул холм и следовал в тылу у пехоты. Все японские наличные силы были пущены в ход. Полковник твердо решил покончить еще до темноты с отрядом Чжао Шан-чжи.

Осенний день был на исходе. По узкой дороге, мокрой от недавнего дождя, быстро шел вооруженный отряд. Бойцы шли торопливо, не останавливаясь на отдых. Два пулемета катились по мягкой земле. Рядом с О Лан шел Цин, юный партизанский разведчик. Размахивая руками, он взволнованно рассказывал ей о сражении с японцами и о потерях партизан.

О Лан смотрела вперед, плотно сжав губы. Изредка она оборачивалась и резким голосом поторапливала бойцов.

Ее отряд стал неузнаваем. Люди, познавшие порох и кровь, смотрели прямо, не опуская головы. Вместо халатов все бойцы носили короткие, стянутые в талии ватные куртки; такие же шаровары, подвязанные у щиколоток, облегали ноги. За плечами у всех висели ружья, у многих на поясах болтались гранаты. Да и сам отряд увеличился в несколько раз. Весть о бесстрашной партизанке О Лан прокатилась волной по всем манчжурским деревням. И в отряд О Лан шли девушки и старухи, шли люди, ненавидевшие японских хищников. В отряде были и мужчины, присоединившиеся к партизанкам во время боевых походов. Бойцы уверенно шли за О Лан. Большой ум и смелость сочетались в ней с беспощадностью к врагу и упорством в борьбе.

Цин выпрашивал у О Лан гранату.

— Мне очень нужно. Дай! — говорил он.

— Ты ведь не знаешь, что с ней делать. Она еще разорвется у тебя в руках.

— О Лан, я умею с ней обращаться. Она мне очень нужна. Дай!

О Лан уступила, приказав Ла Лин выдать Цину гранату. Мальчик с восторгом прикрепил ее к поясу и сказал:

— Я ее брошу в самую гущу японцев. Мы еще мало отомстили за Суна, помнишь — того самого, которому японцы отрубили голову.

Уже начало темнеть, когда до отряда О Лан донеслись разрывы гранат и трескотня пулеметов. Цин пошел вперед — разведать обстановку. Бойцы в нетерпении ждали его возвращения. Цин быстро вернулся.

— Скорее, скорее! — закричал он. — Японцы со всех сторон окружили Чжао Шан-чжи.