В. Павлов - Люди легенд. Выпуск первый

Со стороны просеки все еще доносилась стрельба. Жора держался!

Увидев свежие партизанские силы, враг начал поспешно отходить. Партизаны без боя овладели просекой.

— Жору ищите! — крикнуло сразу несколько голосов. — Жора, ты живой?..

Артозеев лежал ничком около перебитой осколком березки. В руке он сжимал гранату. Рядом стоял «дегтярь». А вокруг в разных позах валялись трупы убитых вражеских солдат…

— Жора погиб! — закричал Кудинов, бросаясь к товарищу.

Но тут Жора встал, спокойно вынул запал из гранаты и, похлопав Кудинова по плечу, проговорил:

— Это кто тебе сказал, что я погиб? Рано меня хоронить задумал! Бороду вот слегка припалило — это верно… А ну пошли трофеи подбирать!..

Трофеев было много. Семь легких и два тяжелых станковых пулемета да еще сорок девять саней с боеприпасами и амуницией притащили партизаны с «фашистского проспекта »!

И вот теперь Жора Артозеев, герой «фашистского проспекта», знаменитый разведчик, которого немцы называли «бородатым чертом», а партизаны ласково— «бородой», теперь Жора в нашем подрывном взводе!..

В феврале сорок третьего года подпольный Черниговский обком партии и командование нашего партизанского соединения во главе с А. Ф. Федоровым приняли решение разгромить крупный немецкий гарнизон в городе и на железнодорожной станции Корюковка и заодно освободить городскую тюрьму, в которой ждали расстрела триста местных жителей, заподозренных гитлеровцами в связях с партизанами. В операции принимала участие группа подрывников под командованием Жоры Артозеева. Был в этой группе и я.

Глухой ночью мы подошли к станции и расположились в мелком саженом соснячке, сквозь который ясно проглядывались движущиеся и неподвижные, яркие и тусклые станционные огоньки и темные контуры строений. Слева от нас чернел глубокий ров. Жора запретил разговаривать, курить и даже громко дышать. Враг был рядом. Со станции доносились железный лязг буферов, покрикивание маневрового паровоза, неясные голоса.

Пока мы ждали, Коля Денисов заминировал железную дорогу недалеко от входного семафора.

Я и Гриша Мыльников приготовили толовые шашки с короткими зажигательными трубками: по Жориной идее, взрывы этих шашек должны были изображать огонь артиллерии…

Начало светать. Во рву, который темнел неподалеку, замаячили какие‑то странные предметы. Что‑то было натыкано вкривь и вкось в лед, покрывавший дно. Мы присмотрелись. И волосы зашевелились у нас под шапками. Там, на дне рва, вмерзли в лед трупы людей: мы были как раз у того места, на котором фашисты расстреливали мирных жителей. Убитых, видно, наспех забросали снегом, снег растаял, и они лежали теперь, как в стеклянном саркофаге… В неясных Ледовых отблесках наступающего рассвета можно было разглядеть детскую растопыренную ручонку, вставшее колом женское платье и еще чьи‑то руки и ноги…

— Смотри!.. Запоминай!.. Помни, как пойдем на станцию!.. — сдавленно прошептал мне в ухо Жора, лежавший рядом. Лицо Жоры изменилось, ноздри вздрагивали, глаза еще глубже запали под лохматые брови. Борода стояла торчком…

Но и без Жориных слов злоба перехватывала дыхание. На этот раз, наверное, из нас никто не ощущал тревоги, обычной перед каждым опасным делом. Сжав зубы, мы ждали условного сигнала к наступлению…

Наконец где‑то далеко справа утренний воздух одна за другой прочертили три зеленые ракеты. Сигнал! Тишину прорезали пулеметные очереди. Кашлянули сухим кашлем минометы.

Жора поднялся во весь рост и, держа автомат (в нашем взводе он все‑таки сменил пулемет на автомат) за шейку приклада, побежал к станции. Один за другим ударили взрывы толовых шашек — наша «артподготовка».

— Вперед! — кричал Жора. — Бей, хлопцы! Рви!

Несколько пулеметных очередей и разрозненных винтовочных выстрелов ударило нам навстречу. Жора метнул гранату. Мы открыли огонь из автоматов.

Видно, немцы были захвачены врасплох. Они не ждали нападения с этой стороны. Не оказывая сопротивления, они побежали. Мы видели, как их фигуры с криками метались среди станционных строений, бежали через пути, спотыкались, падали, пытались отползти подальше и, вздрогнув, замирали прошитые нашими очередями.

На путях стоял состав. На его платформах — новенькие тяжелые грузовики — «бюссинги».

— Уничтожить грузовики! — скомандовал мне и Мыльникову Жора. — Давай, хлопцы! Больше шуму!..

Мы с Гришей подняли капоты машин, положили на каждый из моторов по две толовых четырехсотграммовки и, соединив их детонирующим шнуром, взорвали. Моторы вырвало с места и выбросило на пути. Машины, баки которых были полны горючим, загорелись.