В. Павлов - Люди легенд. Выпуск первый

ЕГО НЕ ЗАБУДУТ

Теплый весенний вечер. Он кажется тихим, спокойным. Солнце медленно приближается к темной черте леса. Его лучи освещают гладь красавицы Двины, несущей мимо зеленых берегов свои воды. Равнодушная, холодная, ей совсем нет дела до вооруженных людей, которые суетятся на берегу, недалеко от деревни Хомяково Витебской области.

Люди торопятся. Нужно быстро переправиться на другой берег, а лодок мало — всего две. Переправой руководит командир отряда Дмитрий Коркин. Он внимательно осматривает каждого партизана : в порядке ли оружие, не несут ли в вещевом мешке чего лишнего, как обуты. Осмотр сопровождает шутками. Некоторых похваливает, других поругивает.

Пригнали несколько верховых лошадей. Седла — в лодку, а кони, пофыркивая, поплыли на другой берег. Впереди жеребец комбрига, большой, рыжий, с белой отметиной между глаз.

Коркин то и дело поглядывает в сторону. Там возле небольшой сосны стоит командир бригады Алексей Федорович Данукалов. Стоит, курит и как будто не сводит глаз с темной глади реки. Но не видит он ни реки, ни берега, не слышит суеты, громких возгласов людей.

Забота строгой тенью легла на лице комбрига. Вчера, 14 мая, из штаба партизанского движения получили радиограмму. В ней предлагалось срочно сняться с берега Двины и пойти на соединение с другими отрядами бригады. Дело в том, что весна сорок третьего была особенно трудной. Каратели не успокаивались и после длительных стычек и боев с ними. Когда поиссякли боеприпасы, да и людям нужен был отдых, Алексей приказал отрядам рассредоточиться, чтобы запутать след. Штаб бригады с двумя отрядами отправился за Двину. Несколько отрядов ушли под Богушевск. Два остались в старом Лиознянском районе.

Комбриг резким движением бросает в воду окурок. Темная струя подхватывает его, кружит и медленно уносит. Мысли у Алексея невеселые. Неделю назад партизан, оставшихся в Лиознянском районе, возле деревень Самохвалы и Ковали окружили фашисты. Схватка была смертельной. Около ста фашистских солдат и офицеров уничтожили партизаны, но и своих полегло немало.

…Алексей хмурит брови, смотрит, как последняя группа бойцов садится в лодку. Сейчас она возвратится, теперь уже за ними, комбригом и Дмитрием Коркиным.

Хлопотными, полными неожиданных событий были последние две недели. 10 мая по распоряжению Центрального штаба партизанского движения часть отрядов передали в новую бригаду Кириллова. А через несколько дней Алексей тепло простился с комиссаром Афанасием Тимофеевичем Щербаковым. Его вызвали за линию фронта. В бригаде комиссаром назначен Иван Исаакович Старовойтов. Он с двумя отрядами остается здесь, на берегу Двины, еще на один день. Необходимо принять самолеты, которые привезут ценный груз, и отправить последнюю партию раненых. Через четыре дня все отряды бригады должны перед заходом солнца встретиться в Адамовском лесу Сеннинского района.

Вот и лодка. Коркин уже в ней. Алексей подходит, прыгает, придерживая тяжелый маузер. Лодка отчаливает…

В длинную неслышную цепочку вытянулись партизаны. Идут быстро. Солнце зашло. Сумерки сгущаются.

Комбриг думает об Афанасии Тимофеевиче Щербакове. Он, видно, уже за линией фронта. Хороший человек, настоящий коммунист. Сколько с ним боевых дорог исхожено, засад на врага проведено, гарнизонов разгромлено! Как медленно тянется время! Прошло почти два года войны, а кажется — двадцать лет.

Войну Алексей начал политруком танкового батальона. В первый бой с врагами вступил на белорусской земле. Никогда не забыть, как пожар, словно ненасытное чудовище, проглатывал одну деревню за другой, а стальные машины со свастикой на бортах мяли милые белорусские петуньи, как рыдали стоявшие у плетней женщины, а маленькие дети после бомбежки врагов бились в предсмертной агонии…

В жарком бою Данукалов навсегда простился со своим танком. Как лучшего друга потерял. Много боев выдержала машина. Немало отметин от гитлеровских снарядов осталось на ее броне.

За Смоленском враг взял батальон танкистов в кольцо. Остался один выход — через реку Днепр вброд. Отход батальона со взводом бойцов прикрывал Алексей. Он лежал с пулеметом за кустами ольхи и хорошо слышал властный голос «Максима» среди сухих автоматных очередей. В этот миг смертельной борьбы он прижался к горячему телу пулемета и вдруг почувствовал, что страха в сердце нет. Наоборот, все его существо охватил азарт борьбы, страстное желание выручить своих. Люди его батальона уже переплывали реку, а он все стрелял и стрелял…