В. Сахаров - У черноморских твердынь. Отдельная Приморская армия в обороне Одессы и Севастополя. Воспоминания

Не скрою —я, как, наверно, и все мы, в большом волнении сходил по корабельному трапу на севастопольскую землю. Вот он, город славы русских солдат и матросов, город, где подвиги его нынешних защитников перекликаются с воспоминаниями о первой Севастопольской обороне! А среди ее героев были и мои собратья по оружию — искусные инженеры–фортификаторы, мастера минноподрывного дела…

Где‑то в стороне падали снаряды. Мы поехали по совершенно безлюдным в тот час улицам. Здания, разрушенные бомбежками и обстрелом, чередовались с почти невредимыми. На фоне светлеющего неба четко вырисовывался купол бывшего Владимирского собора— усыпальницы адмиралов Нахимова, Корнилова, Истомина, Лазарева. Как и все в Севастополе, связанное с обороной его в прошлом веке, этот памятник приобретал теперь особый, глубоко символический смысл.

Час спустя Галицкий и я были у командующего Приморской армией генерал–майора И. Е. Петрова.

Тогда мне было известно о нем немногое. Я знал, что он участвовал в боях с басмачами, а в последнее время перед Отечественной войной был начальником пехотного училища в Ташкенте. С начала войны командовал одной из дивизий, оборонявших Одессу, и там же вступил в командование армией, которая потом сражалась у Перекопа, а теперь защищала вместе с моряками Севастополь.

Почему‑то Иван Ефимович Петров представлялся мне человеком суровым, жестким, излишне резким и очень немногословным. Все это казалось естественным— он много пережил, очень тяжелая задача легла на его плечи сейчас. Но такие представления мгновенно развеялись, когда на командном пункте Приморской армии навстречу нам вышел худощавый генерал в пенсне. Он приветствовал нас широким радушным жестом русского хлебосольного хозяина, встречающего старых добрых знакомых:

— Добро пожаловать! Поджидаю, давно поджидаю. Прошу ко мне в кабинет.

Кабинет командарма оказался небольшой скромной комнатой. Слева — стол с развернутой картой обороны Севастополя. Тут же — батарея телефонов. В углу походная кровать с тумбочкой у изголовья, и на ней еще один телефон. Сразу понятно: здесь генерал и работает, и живет, здесь проводит, не удаляясь от аппаратов, связывающих его с дивизиями и бригадами, короткие часы своего весьма относительного отдыха.

Мы сели у стола с картой, и Иван Ефимович, сразу обнаружив глубокое знание военно–инженерного искусства, заговорил о том, как представляется ему система противотанковых и противопехотных заграждений перед передним краем обороны, система, которая пока существовала лишь в зародыше.

В составе войск Севастопольского оборонительного района кроме отдельного инженерного батальона Черноморского флота были два армейских инженерных батальона, а также саперные и специальные военно–строительные подразделения. Но свои запасы мин Приморская армия израсходовала еще в Одессе. А того, что нашлось в Севастополе, едва хватило, чтобы заминировать самые танкоопасные направления — вдоль Симферопольского и Ялтинского шоссе.

Постепенно мы узнали, каких усилий стоило и это. С начала обороны ни мины, ни взрывчатые вещества, пригодные для их изготовления, в Севастополь не поступали. Но на флотских складах имелись старые, списанные уже, морские мины, снаряженные толом. Этот тол и пошел в дело. Корпуса мин стали мастерить просто из консервных банок. А взрывчатку выплавляли из морских мин на кострах в одном из оврагов и там же заливали жидким толом корпуса новых мин. Все делалось кустарным способом, не без риска подорваться, но, к счастью, обходилось без происшествий. Так было сделано 5 тысяч противотанковых мин и около 20 тысяч противопехотных.

В Севастополе находился в качестве заместителя командующего СОР по инженерной обороне генерал–майор Аркадий Федорович Хренов, бывший начальник инженерных войск Южного фронта. Его стараниями и была создана инженерная служба СОР, налажены заготовка строительных материалов для фортификационных сооружений, изготовление на месте минноподрывных средств и деталей для дотов, командных и наблюдательных пунктов. Бесспорной заслугой А. Ф. Хренова и его помощников являлось то, что рубежи, занятые нашими войсками под Севастополем, сразу же стали развиваться в инженерном отношении. Для этого тут настойчиво использовали все перерывы между боями.

По вызову командарма явился начальник инженерных войск Приморской армии полковник Гавриил Павлович Кедринский — подчеркнуто подтянутый, в ремнях и до блеска начищенных сапогах. Как мы убедились в дальнейшем, он был не только настоящим знатоком своего дела, но и человеком с творческой инициативой. Позже мне стало известно, что при оставлении Одессы Г. П. Кедринский лично заложил в гостинице мину замедленного действия, взрыв которой уничтожил группу фашистских офицеров.