Шон Горн - Исповедь тайного агента. Балтийский синдром. Книга вторая

После этого я отправился покупать костюм и все необходимые принадлежности к нему. Это заняло совсем не много времени. Продавщицы были настолько внимательны ко мне и настолько компетентны, что через час я уже любовался собой в огромном зеркале. Оставалось только оплатить покупку. Я взглянул на часы и ахнул было уже 6 часов вечера. Я помчался домой по дороге купил бутылку шампанского и конфеты. Хотя я ничего не ел мне ничего не хотелось. Моя голова была занята абсолютно другим:

— У меня будет скоро самая прекрасная в мире женщина и она будет моей женой.

Когда я вернулся домой Ирины ещё не было. Конечно женщине труднее выбирать свадебный наряд, чем мужчине подумал я.

Включил телевизор и налил себе не много виски. Ирина пришла только в восемь часов такая радостная и счастливая. С порога она крикнула: — Милый я в душ.

И исчезла в ванной комнате. Я достал из холодильника шампанское поставил бокалы, открыл коробку конфет и зажёг свечу в центре стола.

Когда Ирина вышла из ванной она была просто замечательна, капли воды блестели при свете свечи и делали её похожей на морскую фею. Я поднялся и сказал:

— Знаешь моя прелесть я сегодня ничего не приготовил на ужин.

— У нас только конфеты и шампанское.

Она посмотрела на меня и произнесла:

— Моё солнышко, а я совсем не хочу есть. Открывай шампанское, мой котик.

Хлопнула крышка шампанского и мы подняли бокалы, у нас впереди была вся жизнь, а сейчас только её начало и начало прекрасное.

Вечер и ночь пролетели как во сне, а утром за завтраком я достал из портмоне деньги и отдал их Ирине.

— Вот тебе на платье, на заказ ресторана и на прочие расходы.

Она вскочила с места обняла меня и долго долго целовала, а затем сказала:

— Ты самый замечательный у меня муж.

Весь день как я и ожидал мне пришлось провести одному, но я не сидел дома я бродил по улицам этого прекрасного старинного города и мечтал. Мне было удивительно хорошо. Всё, что было до моего путешествия казалось мне просто кошмаром. Это была не жизнь, это было одиночество и ожидание смерти, а сейчас мне хочется жить, хочется любить…

Вечером мы встретились дома. Ирина приготовила ужин, но прежде чем мы сели за стол она сказала:

— Сейчас Патрик ты увидишь моё прекрасное свадебное платье.

И убежала в комнату. Ну, что ж и мне настала пора удивить её. Я убежал в другую комнату и облачился в свадебный костюм.

Мы вошли в комнату одновременно и воскликнули:

— Какие мы великолепные…

Мы даже покружились в вальсе обняв друг друга. Разве можно описать тот вечер и ночь, наверно нет таких в мире слов, которые могли бы описать наше состояние. Настолько мы были счастливы!!!

Утром мы пошли в парикмахерскую, где моей любимой делали причёску, а меня подстригли и сделали укладку.

Мы пришли домой и быстро стали одевать наши свадебные убранства. Через 20 минут должна была подъехать машина, которая нас повезёт в дворец бракосочетания.

Ровно через двадцать минут в дверь позвонили. На пороге стояла подруга моей жены и её друг. Они улыбнувшись сказали:

— У нас всё готово, а где же невеста.

В это время моя замечательная Ирина вышла из комнаты, глаза её были такие прекрасные, на голове была маленькая золотая корона, а беловое воздушное платье было отделано золотым шитьём. Я просто не мог налюбоваться ей, она была настоящая принцесса. Мы сели в машину и поехали к дворцу бракосочетаний, здесь нас ждало много друзей и знакомых моей жены. Практически всех их я знал, ибо встречался с ними на вечере в честь нашей помолвки кроме них здесь были ещё их жёны и дети, которых я ранее не видел. Все были с букетами цветов. Всё было так необычно так торжественно. Я видел, что все любовались моей женой настолько она была хороша. Платье подчёркивало стройность её фигуры и придавало ей необычайную прелесть. Звучал праздничный марш Мендельсона, мы обменялись кольцами и выпили по бокалу предложенного нам шампанского. Затем мы и наши свидетели расписались в книги. И скоро нам вручили свидетельство о браке на латышском языке. Все нас поздравляли. Нам было так хорошо. Затем по традиции нас повезли к памятнику независимости, где фотограф сделал фотографии, а оператор снял всё на видеоплёнку. После этого Ирина попросила, чтобы нас повезли к памятнику латышским стрелкам, где мы тоже фотографировались и возлагали цветы. Этот памятник был символическим для Ирины и хотя сейчас он не был так популярен в новой независимой Литве, для неё он был олицетворением того мира в котором она родилась. Кроме того он был связан с памятью матери Петера, которая до последних дней жизни верила в идеалы социализма и коммунизма. Разве можно её за это осуждать, ведь эта была её жизнь.