Сергей Дышев - Почти живые

Но Ольга отрицательно качает головой. Катя просто не знает Глеба. Он ничего не делает безвозмездно.

— Почему ты не написала Сергею об этом? — допытывается Катя.

— А что я могла ему написать? — с возмущением отвечает Ольга. — Что на мне висит долг в тридцать тысяч долларов? Да Сергей не задумываясь продаст свою квартиру!

— Нет, так нельзя! — волнуясь, говорит Катя. Она вскакивает со стула, но тотчас снова садится. — Послушай! А почему бы тебе не поехать к нему? Встретишься, расскажешь обо всем. Спокойно обсудите проблему и найдете выход.

— Как это — поехать к нему? — не понимает Ольга. — Куда поехать?

— Куда-куда! — передразнивает Катя. — В Чечню!

Ольга смотрит на Катю и ничего не понимает.

— А разве это возможно?

— А почему бы нет! — весело говорит Катя. — Добираешься поездом до Северной Осетии, а там до Чечни рукой подать. Военные или омоновцы помогут его разыскать.

Ольга смотрит на Катю, и на душе у нее становится светлее с каждым мгновением.

Она встречает маму в Шереметьеве. Видит ее. Мама заметно похудела, но на лице появился здоровый румянец. Во взгляде что-то неуловимо изменилось. Они долго держат друг друга в объятиях. Молчат. Говорить не хочется. Слова лишние.

Дома мама подолгу и внимательно рассматривает давно привычные вещи, словно видит их впервые. Ольга с удивлением наблюдает за ней. Мама ходит по квартире, как по музею. Потом останавливается у окна и смотрит на старый тополь, едва покрывшийся молодой клейкой листвой.

— Ты знаешь, — говорит она, — я не узнаю наш дом. Все другое…

Ольга хочет возразить, но мама жестом останавливает ее.

— Это удивительное чувство, и ты, наверное, не сможешь меня понять… Какое счастье жить в ладу со своей совестью! Выслушай меня. Не спорь, прими мои слова как истину. Живи и каждое мгновение радуйся жизни. Радуйся этим листьям, дождю, солнцу, ветру, смеху дочери. Нет ничего важнее этого. Все остальное — наносное, временное… Как жаль, что я только теперь это поняла.

Мама не спрашивает о Глебе, словно начисто забыла о его существовании. И Ольга волнуется, не зная, с чего начать, как подготовить ее.

Они пьют чай. Мама делает глоток, прислушиваясь к аромату бергамота. Потом отставляет чашку и смотрит дочери в глаза. Ольге кажется, она читает ее мысли.

— По-моему, ты хочешь мне что-то сказать, — предполагает мама.

Молчать дальше нет смысла.

— Я должна поехать в Чечню, — на одном дыхании объявляет Ольга и сжимается в комок в ожидании ответной реакции.

Но мама остается невозмутимой, будто дочь сказала ей о поездке в дом отдыха.

— Правильно, — говорит она и смотрит в окно. — Все правильно. Ты один раз живешь.

Ольга не верит своим ушам!

Откуда Глеб узнал, что Ольга собирается ехать в Чечню? Он позвонил ей поздно вечером, поздоровался и долго молчал. Она слушала его тяжелое сопение и вспоминала, все ли взяла с собой в дорогу.

— А обо мне ты подумала? — тихо спросил он.

— Да, — ответила она. — Я не люблю тебя.

Глеб усмехнулся. Было слышно, как трубка скрипит в его ладони.

— Выбрасываешь меня на свалку? Как отработанный материал?.. Мне больно, Оля. Очень больно…

Кажется, он плакал.

— Прости, — прошептала Ольга.

— Знаешь, — изменившимся голосом произнес он, — а я ведь могу тебя убить.

В купе, кроме нее, двое молчаливых мужчин, которые беспрестанно выходят курить, и немолодая женщина. Она полная, голова повязана платком, говорит с акцентом, и глаза ее грустные. Она называет Ольгу дочкой, предлагает бутерброды с холодной бараниной, но в душу не лезет и не спрашивает, куда и зачем она едет.

Они едят курицу и смотрят в окно. Женщина негромко рассказывает о своей жизни. Ольге кажется, она говорит не столько для нее, сколько для себя. Ее голос усталый, чуть хриплый. У нее дом в Нагорном. Крышу снесло реактивным снарядом, а граната вышибла оконные рамы. Муж погиб во время перестрелки между федералами и бандой. Она не знает, чья именно пуля оборвала его жизнь, но это для нее не имеет значения. Она проклинает войну и не может забыть мужа.

Ольга молчит и слушает исповедь этой незнакомой женщины. Ей хочется рассказать о том, как она любит Сергея, как судьба не дает им быть вместе. Ольге кажется, женщина поняла бы ее, потому что говорит, в общем-то, о том же: о мерзкой войне и великой любви.

Моздок. Пыльный перрон. Военные патрули. Шеренги солдат. Отрывисто звучат команды. Суета, беготня. Ольга стоит с разинутым ртом и смотрит по сторонам. Ее толкают. Она всем мешает. Ее трогает за плечо попутчица.