Борис Тартаковский - Квадрат смерти

Разговор происходит на мостике. Нестор Степанович уже со многими говорил, ему известно, откуда каждый из них пришел на флот, чем жил до войны и что пишут матросу, старшине родные и друзья.

Вот щурится на солнышке краснофлотец Виктор Донец — вычислитель центрального зенитного поста плавучей батареи. Путь самолета с учетом его скорости наносят графически на планшете, и артиллеристы за считанные мгновения получают данные для прицельного огня пушек. Ошибка вычислителя-графиста может привести к непоправимой беде для всей батареи.

Очень высокий, сухопарый человек с вытянутым лицом, которое еще более удлиняет высокий узкий лоб, Виктор Донец неутомимо работает всю вахту, склонившись над планшетом, и ничто не может отвлечь его от важного дела, на котором в эти часы сосредоточены все его внимание, все способности, вся жизнь.

Когда же налетают вражеские пикировщики и каждое орудие, автоматы и пулеметы ведут самостоятельный огонь, Донец мчится наверх и бесстрашно носится по палубе, помогая подавать к орудиям боезапас.

В свободное от вахты время и когда нет налетов, Виктор Донец возится с проявителями, закрепителями или делает снимки для стенгазеты. В такие часы он вечно шутит, «разыгрывая» товарищей, и с лица матроса не сходит веселая улыбка.

Комиссару нравятся такие люди, как графист Виктор Донец, или командир орудия Лебедев, или старшина Самохвалов, и во время беседы он судит о ее доходчивости прежде всего по выражению лиц этих моряков, к которым испытывает глубокую симпатию…

Сегодня комиссар говорит о традициях защитников Севастополя.

— Не правда ли, — говорит Нестор Степанович, — при мысли о Севастополе перед нами невольно возникают картины и события, связанные не только с настоящим героического города, но и с его прошлым, которое многому учит…

— Помните, как дрались русские солдаты в Альминском сражении против превосходящих сил англо-французских войск? «Еще одна такая победа, и у Англии не будет армии!» — вынужден был признать тогда герцог Кембриджский.

О многом говорит русскому сердцу и памятник героям-матросам на Северной стороне, и памятник офицерам военного парохода «Веста», вступившим в неравную схватку с турецким броненосцем «Фетхи-Буленд». После пятичасового боя турки обратились в бегство.

Комиссар замечает, с каким вниманием слушают его рассказ о легендарных подвигах матроса Петра Кошки в дни первой Севастопольской обороны. Сын крепостного из украинского села Ометинцы Петр Кошка восемнадцать раз ходил ночью в неприятельское расположение, заклепывал пушки противника и, захватив в плен вражеских солдат, уходил на свой бастион…

Комиссар вновь возвращается к событиям сегодняшнего дня: на всех фронтах идут ожесточенные бои…

Вдруг звучит сигнал боевой тревоги. И вмиг все приходит в движение — каждый занимает свое место по расписанию.

Мошенский находится в боевой рубке. Это командный пункт плавучей батареи, ее мозговой центр, связанный системой переговорных труб и другими средствами со всеми боевыми постами плавучей, а по радио можно связаться и со штабом ОВРа.

Корпус рубки представляет собой бронированный щит толщиной сорок миллиметров. Внешний обзор можно вести через щели-амбразуры в корпусе. В рубке имеется рация, которую обслуживает краснофлотец Сергеев, есть телефон, у которого обычно дежурит писарь Афанасьев (он же ведет записи в журнале боевых действий плавучей батареи), подвесной рабочий столик, которым пользуются командир и комиссар батареи.

— Виден дым! — коротко сообщает Мошенский комиссару, когда тот по сигналу боевой тревоги появляется в рубке.

Дым — это сигнал о появлении вражеской подводной лодки. Уничтожить подводную лодку по силам лишь батарее лейтенанта Лопатко. Комиссар представляет себе, что испытывает молодой командир, когда появилась наконец боевая цель.

Комиссар Середа поспешно выходит из рубки и в то же мгновение слышит, как Лопатко дает команду на установку прицела. В его звонком голосе слышится Нестору Степановичу и юношеское волнение, и торжество:

— Орудие… ныряющим снарядом… зарядить…

Нет, не пройдет фашистская подводная лодка в наш Севастополь!

Каждый день звучит боевая тревога, и всякий раз пушки открывают огонь, но безрезультатно — вражеские самолеты уходят сбить их не удается. Иногда самолеты идут в пределах досягаемости огня батареи и все же уходят «с приветом», как говорит Лебедев.