Валентин Медведев - Чтобы ветер в лицо

— Вот каким я стал…

Роза сказала ему что-то ободряющее, прикоснулась к пальцам его правой руки, крепко сжала их, улыбнулась.

— Открой тумбочку, — тихо попросил Дидо. — Там книга… сверху…

Роза увидела свою фотокарточку. Это ее снимал фотокорреспондент газеты в каком-то литовском селе в тот день, когда вручили орден Славы. Она даже не спросила, откуда у Дидо этот снимок…

В палату бесшумно вошла сестра.

— Прощайтесь, ребятки, идут!

В дверях Роза, обернувшись, помахала рукой. Как тогда, на луговой пойме, когда ей было шестнадцать лет.

И снова она была в бою. Не виновата в этом нисколько, самоволки не было. Просто заблудилась, а заблудиться на передовой — проще простого. Там даже примитивных указателей-планочек на колышках нет. Там все на глаз, да на слух, да на веру. Спросишь встречного, ткнет рукой куда-то в сторону, ну и топай туда, если поверила человеку. Шла в свою роту, свернула не в ту сторону, ну и заблудилась. А тут самоходчики. Ну, конечно же, до роты теперь далеко, чужая земля, чужое небо, все чужое, а эти свои, все свое, словно островок в море. Попросилась — взяли, винтовка с оптическим прицелом — испытанный пропуск на передовую. Солдаты поделились гранатами, нашлись и патроны винтовочные…

— Шанина! Ша-а-нина! — кричал Перепелов на бегу, расплескивая вокруг себя грязные брызги талого снега.

Она оглянулась и пошла тише. Поравнявшись с Розой, Перепелов смущенно поздоровался.

— Здравствуй, товарищ корреспондент, — мельком взглянув на Перепелова, холодно ответила Роза.

— Понимаешь, Шанина, такая петрушка получилась… написал о тебе, а тут бои, бои, в газете живого местечка нет, а редактор требует: «Давай, давай оперативную информацию…»

Перепелов соврал, потому что думал, будто она обижена на него. Беседовал, записывал, обещал чуть ли не на страницу выдать очерк о снайперах — и ни строки. Ну вот и результат, девушка даже смотреть на него не желает. Роза остановилась, поправила винтовку за плечом, устало вздохнув, усмехнулась.

— Корреспондент, а глупый.

Перепелов вопросительно заглянул в ее глаза. А там ничего такого злого, глаза как глаза, голубые, большие, красивые глаза. И все-таки он покраснел: не очень приятно слышать такое от симпатичной девушки. Его боевые зарисовки даже в армейской газете печатают. А в «Красной звезде»! Правда, там от очерка о батальоне Закоблука пятнадцать строчек осталось. Так ведь это же ЦО! А если бы она знала, что «Огонек» чуть-чуть не опубликовал его лирическую картинку «Пятнашки». Письмо прислали, обещали дать в августовском номере, а в июне война, там уж не до «Пятнашек» было…

— А почему это… глупый? — спросил вдруг, после долгого молчания, Перепелов.

— А потому. Птички даже голос меняют, а ты все газета, газета, газета… Скучный ты парень, товарищ корреспондент.

— Это я-то? — обиделся Перепелов.

— Ага, — усмехнувшись, ответила Роза, — смотри, какое солнышко, теплынь какая, весна на земле! На небо смотри, а не на меня.

Перепелов широко ухмыльнулся:

— Ты что! Пятнадцатое января на улице, весна еще тю-тю, отсюда не видно, а ты солнышко, теплынь…

Роза в упор посмотрела на Перепелова, чуть заметно улыбнулась:

— Ой, скучный! Человек в футляре, вот ты кто!

Перепелов рассмеялся. Роза теперь весело улыбалась, потому что это был не хлюпик какой-нибудь, а самый настоящий парень, боевой корреспондент дивизионной многотиражки. В лихой кубанке, с трофейным, длинноствольным парабеллумом на животе. Только все-таки глупый, глупый, не понимает человек, что весна к сердцу девушки не по календарю приходит, вот и Дидо пришел, до поры назначенной войной. И ничего не поделаешь, когда тебе только двадцать лет от роду. Ну и выдумала весну, потому что в дороге хорошо мечтается и сон отлетает прочь.

Роза вдруг остановилась, смахнула с лица улыбку, спросила:

— Вопросов нет, товарищ корреспондент?

— Нет, — мотнул головой Перепелов, растерялся, что-то еще пробормотал невнятное. Такие планы были, когда он увидел Шанину, и сразу все прахом, успел только подумать, что дурнее его нет человека на всем свете. Ну, конечно, она свернет сейчас на ту тропинку, которая уходит в сторону от передовой, а ему топать по этой к себе в дивизию. И когда еще выпадет такая встреча… За синим лесом без умолку ухают наши полевые орудия, изредка доносится с ветерком частая барабанная дробь «катюш». Там бой идет. С ночи. Там наши взламывают оборону гитлеровцев на подступах к городу. Взглянул Перепелов на лес, затянутый снизу голубоватой дымкой тумана, спросил все-таки: