Валентин Медведев - Чтобы ветер в лицо

Что-то прошуршало за плечами, быстро оглянулась. Она и забыла о своей напарнице. Жива ли Саша? Толкнула локтем.

— Жива?

— Ага. А что?

— Все. Проверочка.

Немного подавшись вперед, Роза припадает к зрачку оптического прицела. Саша не дыша, очень осторожно, чтобы не задеть подругу, подносит к глазам бинокль. За деревьями мелькают двое гитлеровцев. Вот один уже в просвете просеки. Остановился, оглядывается по сторонам. В руке свернутые носилки. Шагнул в сторону, потоптался на месте, снова шагнул. Вот он, на виду! А выстрела нет. Саша удивленно смотрит на подругу, потом на вороненое кольцо мушки. Будто каменное изваяние рядом, а не живой человек. Ну глазом моргнула хоть бы. Снова к биноклю. Затаила дыхание, даже зубы стиснула до боли. Почему молчит, почему тянет, почему нет выстрела? Уйдут, уйдут ведь за деревья, и пропала цель.

Глухой хлопок выстрела. Задний качнулся, но носилки не выпустил из руки. Стремительный бросок затвора — и следом вторая пуля. Теперь на белорусской земле четверо. И тот первый, убитый на заре, и коновод и эти двое, пришедшие за трупами своих соотечественников. Четырьмя оккупантами стало меньше в это солнечное, апрельское утро.

О шанинских дуплетах по движущимся целям в школе знали все. Но то школа. И фашисты там были фанерные, на проволочках, безобидные. Об этих удивительных дуплетах знала и Саша, да только не привелось ей видеть, как это получается. Теперь увидела. Два выстрела с одного дыхания.

Переливаются серебром ручейки, где-то правее строчит пулемет. Без передышки. Всю ленту раскручивает. Ухнуло дальнобойное…

Двенадцать часов в глиняном мешке, двенадцать часов без движения, не отводя глаз от лесной просеки. Жгучая боль в глазах, нестерпимая. А глазам еще смотреть да смотреть. До захода солнца смотреть. Саша подымает голову и, легонько толкнув подругу, показывает взглядом на небо. Первая живая птица на этой земле! Роза следит за полетом голубя по всей трассе, до леса.

— Не заметила, откуда шел?

Саша кивает головой в сторону своих траншей.

…Вечером, докладывая командиру батальона о результатах охоты, Роза рассказала и о полете голубя. И пошло по ступеням. Из батальона — в полк, в дивизию, оттуда к начальнику армейской разведки. Команда пришла немедленно: птицу не трогать, птица связная, наша.

19 мая 1944 года сводка Совинформбюро содержала такие данные: юго-восточнее Витебска, в частях Н-ского соединения успешно действует группа девушек, окончивших школу снайперов. За время с 5 апреля по 14 мая они истребили более 300 гитлеровцев. Ефрейтор Р. Шанина уничтожила 15 фашистов.

Комсорг батальона, прочитав в своей армейской газете сообщение Совинформбюро о действиях девушек-снайперов, в первую очередь разыскал Шанину. Прочитала сводку, покраснела, а потом вдруг свистнула по-мальчишечьи.

— Так у меня восемнадцать, а тут пишут пятнадцать.

Комсорг рассмеялся:

— Разве за тобой угонишься!

Еще раз прочитав сводку, Роза спросила:

— Так это что же получается! В моей Едьме будут читать?

— Сов-ин-форм-бю-ро, — по складам выговорил комсорг, — это понимать надо. На всю страну, на весь мир тебя прославили, а думаешь, там теперь не узнают?

— Где… там? — не поняла Роза.

— А на той стороне. Они наши сводки читают и слушают. Еще как!

В тот же день Роза сама убедилась, что «на той стороне» наши сводки читают. И очень внимательно читают.

Бродила по траншеям, присматривалась к обороне противника, прислушивалась к стрельбе, выбирая на утро огневую позицию для себя. Потом советовалась с солдатами, им виднее, где засел вражеский снайпер, да и подсказать могут в выборе засады. Что-то вдруг «на той стороне» зашипело, затрещало на всю округу, и хлынула к нашим траншеям мелодия какого-то давным-давно забытого слезливого романса.

— Повело, заголосили, — взглянув в сторону немецких траншей, проворчал солдат.

Что-то в немецком динамике рявкнуло, хрюкнуло, потом снова прозвучал обрывок романса, и вдруг ломаным русским языком динамик заговорил:

— Внимание, ахтунг, внимание! Русские солдаты, слушайте! Слушай наш голос, ефрейтор Шанина! Иди к нам, ефрейтор Шанина, командование немецкой армии обещает тебе красивую жизнь. Скажи своим девушкам, ефрейтор Шанина, командование обеща…

Что там еще обещало командование, этого уже никто не слышал, потому что мина оборвала немецкого зазывалу на полуслове. Попала мина в установку или не попала — никто не видел, только в этот вечер фашистский радиофургон больше ни звука не выдавил из своей утробы.