Валерий Киселев: Непобежденные. Кровавое лето 1941 года

«Удастся ли сосредоточиться вовремя? – беспокоился Яманов. – Не растерять бы дивизию по дороге…» И впереди – неизвестность. На фронте дела явно не ладятся, что-либо узнать об обстановке подробно невозможно, только из сводок Информбюро. В Брянске он услышал по радио, что бои идут на двинском, минском и бобруйском направлениях, то есть они по железным дорогам ехали к фронту медленнее, чем наступали гитлеровцы.

Дивизия была отмобилизована в кратчайшие сроки, областные власти действительно ничего не пожалели, но сейчас, в дороге, когда он не чувствовал под рукой всей дивизии, настроение все время тревожное. Командир дивизии полковник Гришин должен был выехать с одним из артполков чуть позднее. «Все же правильно ли мы сделали, что так распределили обязанности?» – беспокоился Яманов.

За окном быстро проплывали перелески, мелькали телефонные столбы. «Надо зайти к Малинову», – решил Яманов.

Командир 771-го стрелкового полка полковник Иван Григорьевич Малинов ехал в одном купе со своим начальником штаба, замполитом и секретарем партбюро полка.

– Чай будем пить? – стараясь выглядеть повеселее, спросил Яманов, заходя в купе.

– Заходите, товарищ полковник, – пригласил Малинов.

Яманову сразу бросилось в глаза, как он похудел и осунулся за эти дни. «Быстро ты устал, однако. Надо поберечь себя, самое страшное еще впереди», – подумал он.

– Как настроение у бойцов? – спросил Яманов у замполита полка батальонного комиссара Васильчикова.

– Вчера днем еще песни пели. В целом – боевое, уныния нет. Хотя есть разговоры, что зря вчера трибунал дал тому бойцу десять лет всего лишь за отказ работать на кухне, лучше бы он воевал.

– Сводку вчерашнюю до всех довели? – перевел Яманов разговор на другую тему.

– Так точно. И газеты удалось получить. Правда, за двадцать четвертое число.

Замолит полка Петр Васильчиков даже внешне с первого взгляда вызывал симпатию. Молодой, крепкий, с уверенным взглядом больших синих глаз, громким, комиссарским голосом. Такие люди в сложной обстановке иной раз одним своим видом способны навести порядок. Под стать ему был и секретарь партбюро полка старший политрук Наумов. Они были даже похожи. Разве что у Наумова больше было мягкости в глазах.

– Садитесь с нами, товарищ полковник, – предложил Васильчиков.

Разговор не клеился. За вчерашний день переговорено было, кажется, обо всем на свете. Служебных тем не касались, тем более что и говорить о них в дороге было бессмысленно.

– Значит, не удастся теперь в академию, комиссар? – спросил Яманов Васильчикова.

– Да, товарищ полковник. Что теперь об этом вспоминать? Фронтовую академию пройдем.

Сейчас Васильчиков свыкся с мыслью о невозможности учебы, но в первый момент было действительно обидно. Ночами не спал, готовясь к вступительным экзаменам, и сдал-то все на «отлично», был и приказ о зачислении. Утром 22 июня обсуждал с женой за чаем – ехать ли ей с детьми с ним в Москву, когда начнется учеба, как все это в один миг стало бессмысленным. Прибежал красноармеец из штаба и с порога: «Война!»

Первый эшелон 771-го полка от Рославля повернул на Кричев и вечером 29 июня прибыл на станцию Орша. Часть путей оказалась разрушенной, в городе были видны пожары. Эшелон встал, не дойдя до здания вокзала нескольких сот метров.

Полковник Яманов, выйдя из вагона, быстро осмотрелся. Вдалеке на запад уходило несколько самолетов. «Только что отбомбились. И как это они нас раньше не заметили…» – с холодком на сердце подумал он.

– Иван Григорьевич, – позвал Яманов полковника Малинова. – Подготовьте эшелон к разгрузке. Отправьте кого-нибудь на станцию, лучше Шапошникова, за комендантом. Из вагонов пока никому не выходить.

У Яманова не выходил из головы вчерашний случай. На одной из остановок на перегоне Кричев – Орша к эшелону подошла группа командиров, в том числе какой-то полковник, и приказали старшему лейтенанту Похлебаеву как начальнику эшелона немедленно разгружаться и выдвигаться в указанную ими рощу неподалеку. Пока Похлебаев ходил за командиром полка, чтобы доложить ему об этом приказе, незнакомые командиры исчезли, видимо, заподозрив для себя опасность. Яманову было не по себе от мысли, что они могли бы выполнить приказ диверсантов и подставить полк в той роще под удар авиации.

Капитан Шапошников коменданта станции Орша нашел быстро, минут через десять. По одному его внешнему виду можно было судить о прифронтовой обстановке: стоптанные пыльные сапоги, пропотевшая под мышками гимнастерка, давно не бритый, черное от загара и грязи лицо, воспаленные красные глаза. Чувствовалось, что коменданта задергали в эти дни до предела.