Владимир Першанин - Прорыв «Зверобоев». На острие танковых ударов

– Сколько ни есть, гоните сюда. Стрельбу, наверное, слышите?

– Выступаем, – коротко закончил разговор старший лейтенант Чистяков. – Эй, десант, по местам!

– Отдохнули, – сплюнул в сердцах Матвей Колесник. – Снова воевать катим. Когда только все кончится?

Кряхтя, поднялся Федор Хлебников. Экипаж, переживший тяжелый бой, явно не рвался вперед. Десантники понесли сравнительно небольшие потери, разжились трофеями, хлебнули рома или водки. Оживленно переговариваясь, рассаживались на броню.

Отчетливо слышались орудийные выстрелы, взрывы. Обе машины, взревев моторами, двинулись мимо разбитого узла немецкой обороны.

Танковому батальону Болотова сегодня не везло. После гибели взвода разведки он действовал осторожнее. Дождался, когда вступила в бой группа Чистякова. Тяжелые гаубичные разрывы внушали надежду, что решительный командир батареи разобьет укрепления и повторная атака будет удачной.

Отчасти испортил настроение командир «тридцатьчетверки», свалившийся в яму и нуждавшийся в ремонте. Количество машин таяло на глазах. Сейчас Болотов располагал двенадцатью танками, в том числе двумя новыми Т-34-85 с сильными орудиями калибра 85 миллиметров.

Но командир полка приказал их беречь и вводить в бой только в острой ситуации. А с кем тогда воевать? Из двенадцати машин четыре были легкие Т-70, их тоже вперед не пустишь – сгорят как свечки.

Как бы то ни было, а Болотов, дождавшись, когда стихнет стрельба тяжелых орудий на фланге, приказал батальону втягиваться в ущелье, где погибла разведка. Вместе с танками шла тяжелая самоходная установка лейтенанта Степана Авдеева.

Поначалу все шло вроде нормально. На обочине дороги прятались две замаскированные пушки «семидесятипятки». Расторопный командир первой роты вовремя их разглядел. Головные танки расстреляли обе пушки, получив лишь небольшие повреждения.

Смахнули минометный взвод, добивая расчеты пулеметными очередями. Втащили на броню уцелевший миномет, несколько ящиков мин. Десантники резво снимали с убитых часы, подбирали автоматы (половина десанта была вооружена винтовками).

Далее дорога раздваивалась. Справа горели укрепления, разбитые самоходками Чистякова. Делать там было нечего. И здесь Антон Болотов совершил ошибку. Сыграло роль самолюбие. Все же он был командир батальона, а Чистяков всего лишь командовал батареей.

Оборона размолота тяжелыми шестидюймовыми фугасами. Задерживаться и совещаться времени нет. Осторожный начальник штаба посоветовал связаться с Чистяковым, узнать, как и что, но капитан отмахнулся:

– Свяжемся позднее!

Тем более холмы впереди были пологие, с редкими островками леса и кустарника. Есть место для маневра. Решительность комбата усилилась при виде спешно кативших прочь двух немецких грузовиков. За ними спешили конные повозки, трусцой бежали пехотинцы. Отступают фрицы!

Болотов не ошибся. Немцы спешно эвакуировали тылы, вывозили раненых. Разбитые укрепления, уничтоженные пушки, вид отступающего противника еще больше подогрел настрой капитана. Он и сам не раз отступал и вырывался из окружения за годы войны. Был уверен, что в такой момент фрицам не до сопротивления. Быстрее бы ноги унести. Значит, надо догонять и решительно добивать врага.

Комбат забыл то, с чем не раз сталкивались наши войска. Немецкие части редко убегали очертя голову. Отступали, как правило, организованно, нанося в удобных местах внезапные контрудары.

– Ходу, Гоша! – весело подбодрил капитан своего механика-водителя. – Прижмем гадам хвост!

Механик прибавил газ, а наводчик внимательно всматривался в холмы и дорогу. Экипаж не разделял оживления своего командира. Слишком подозрительной была тишина, а среди холмов их могла поджидать засада.

Вой летящих гаубичных снарядов услышали все. Взрывы ударили довольно точно – дорога была пристреляна. Танки, как по команде, уходили на обочину. Вели огонь три гаубицы калибра 105-миллиметров, самое массовое орудие дивизионной артиллерии вермахта. Стреляли они издалека, попасть в быстро двигающийся танк им было сложно.

Взрывы снарядов, которые весили пятнадцать килограммов, поднимали высокие столбы каменистой земли и дыма. Крупный осколок звякнул о броню. Антон Болотов выругался:

– Чем испугать решили, мля. Вперед!

Фугасы, летящие с закрытых позиций, не могли остановить стремительную танковую атаку. «Тридцатьчетверку» они сумели бы подбить либо прямым попаданием, либо если снаряд взрывался почти вплотную. Такой точностью гаубицы не обладали, да и стреляли издалека.