Владимир Першанин: Прорыв «Зверобоев». На острие танковых ударов

Когда «тридцатьчетверки» повернули на указанную подпоручиком дорогу, поляк козырнул оставшемуся экипажу и повел свою группу в сторону леса.

– Инструкция, – бормотал западный украинец из Львова. – Нажретесь, москали, нашей земли. Думаете, умные?

А подпоручик, красивый белокурый парень, безмятежно продолжал улыбаться. Улыбка не сходила с его лица, когда взорвался направленный им по заминированной дороге первый танк. Затем рвануло снова. Хлопнули подряд несколько легких противопехоток, убивая, калеча десантников и спасавшиеся экипажи двух подорвавшихся «тридцатьчетверок».

– Может, сходим, добьем краснопузых? – предложил украинец в бараньей шапке.

– Не будем рисковать. Там еще много мин понатыкано.

Действительно, пока остатки роты выбирались с заминированного участка, потеряли еще один танк. Старший лейтенант приказал вынести раненых, оставил охрану и пересел на одну из оставшихся «тридцатьчетверок». Его собственная машина была взорвана и догорала. Ротный не был мастером говорить. Потрясая кулаком, он коротко пообещал:

– У нас остались всего три танка. Но воевать будем за всю роту. Не ждите пощады, сволочи!

Три машины шли на полном ходу, готовясь нанести удар с фланга, помочь сражавшемуся батальону, батарее Чистякова и десантникам.

В помутневших от злости глазах командира роты все еще стояли широкие улыбки белокурого поляка и бандеровца в бараньей шапке. Его обманули, и он поддался на обман. Хотя роте в любом случае предстояло выползать из низины к проклятому городку, где непрерывно вели огонь орудия, раздавались взрывы и продолжался бой.

Старший лейтенант знал, что ему придется отвечать за свою доверчивость, которую наверняка признают преступной. На минной ловушке подорвались три танка, один из которых сгорел. Погибли двенадцать десантников и танкистов. Но молодой ротный командир не боялся суда. Им двигала ненависть и желание мстить за погибших товарищей.

Три танка из первой роты и самоходка лейтенанта Кузнецова продвигались с боем по окраине городка. Справа возвышались высокие дома, похожие на крепостные стены. Слева тянулось одноэтажное предместье, огороды, сады, уже частично сбросившие листву.

Десантники, под прикрытием танковых пушек и пулеметов, расчищали путь. Оттеснили и частично уничтожили взвод немецких пехотинцев с «фаустпатронами». Отступая, те вынуждены были стрелять издалека, и ни один кумулятивный заряд пока не попал в машины.

Но командира танкового взвода, опытного сержанта, получившего офицерскую должность за опыт и смелость, не покидало ощущение, что немцы слишком легко сдают позиции. Он приказал одной из «тридцатьчетверок» развернуться и прикрывать тыл. Одновременно посоветовал по рации лейтенанту Кузнецову:

– Никита, будь готов тоже развернуться на сто восемьдесят градусов. Не нравится мне тишина позади.

– Ясно.

Лейтенант Кузнецов, худощавый, с мягким мальчишеским подбородком, еще не избавился от своей прежней клички Кузнечик. Не обращая внимания на пули, летящие с крыш и окон, он высунулся из люка, держа наготове автомат.

Через несколько минут опасения взводного подтвердились, а предусмотрительность позволила сохранить несколько жизней.

Два немецких штурмовых орудия медленно, почти бесшумно, выползали из-за домов предместья. Следом артиллерийские расчеты выкатывали две противотанковые пушки. Четыре ствола калибра 75 миллиметров были способны в течение считаных минут уничтожить танковый взвод и тяжелый русский «зверобой». Немецкие артиллеристы рисковали, так как видели, что одна из «тридцатьчетверок» развернута в сторону тыла.

Но передвижение осуществлялось настолько бесшумно и слаженно, что немцы рассчитывали опередить русских, которые уже потеряли ночью танковую роту. Все одиннадцать машин и десант были перебиты за короткое время, практически не успев оказать сопротивления.

Но крайне опасно рассчитывать на удачу дважды. В сорок четвертом году командиров вермахта слишком часто подводила эта самоуверенность и нежелание признать, что русские «Иваны» чему-то научились. Многие немцы продолжали верить в победу и свое превосходство.

События развивались стремительно. «Тридцатьчетверка» открыла огонь первой и пробила пять сантиметров лобовой брони штурмового орудия. Вторая «штуга» ответила не слишком точным выстрелом на ходу и промахнулась. Расчеты противотанковых пушек готовились к залпу прямо с того места, где их застали первые выстрелы. В эти же секунды, скрежеща и выворачивая камни из мостовой, быстро разворачивался «зверобой» лейтенанта Кузнецова.