Владимир Першанин - Прорыв «Зверобоев». На острие танковых ударов

– Саня, слышь, – только не спеши, – нервно потирал ладони наводчик Хлебников. – Мы за танками. Незачем вперед лезть.

Такая суетливость была несвойственна Федору. В бою он вел себя хладнокровно, и Чистяков всегда на него надеялся. Он не знал пока, как будет вести себя в бою новый механик-водитель Иван Крылов. Погибший Степан Авдеев его хвалил, машину он вел уверенно. Заряжающий Вася Манихин, высокий, мосластый, был, как всегда, флегматичен. Оружие заряжено, готов выдернуть из боеукладки новый снаряд. Запищала рация. Капитан Болотов напомнил, что его танки уже двинулись.

– Вижу, – коротко отозвался Саня.

Высунулся из люка. Десант сидел на броне и смотрел на горевшую неподалеку «тридцатьчетверку». Немецких танков пока никто не видел, зато, не слишком торопясь, двигался легкий Т-70.

– Нас дожидается, – сказал Хлебников. – Прячется от снарядов.

– А что еще ему остается? – рассуждал Вася Манихин. – Броня слабенькая. Непонятно, зачем их вообще в атаку гонят. Для количества?

– Пошли, – негромко подал команду Чистяков.

Сначала танки двигались осторожно, прощупывая путь. Затем увеличили ход, открыв огонь неизвестно по какой цели. С вражеской стороны хлопали редкие орудийные выстрелы.

– Словно в ловушку заманивают, – нервничал Федор Хлебников. – Может, пальнуть?

– А ты цель видишь?

– Пока нет. Мелькает что-то непонятное.

Немецкие пушки молчали, зато густо сыпались мины. Чистяков потянулся закрыть люк и встретился с напряженным взглядом младшего лейтенанта Пухова, сидевшего на броне.

– Мы спрыгиваем. У меня уже одного бойца осколками ранило.

– Подожди, Олег. На земле вас тоже достанут. Сейчас проскочим зону огня.

Танковый десант в основном соскочил с брони. Одни бойцы залегли, другие делали мелкие перебежки. Пять-шесть «тридцатьчетверок» приближались к траншеям, невольно сбавляя ход.

– Что они делают! Николай, соедини меня с комбатом.

Потянулся к трубке, которую протягивал радист, но дружный залп заставил его изменить решение. Болотов и сам уже все видел.

Стреляли одновременно несколько замаскированных противотанковых пушек и штурмовых орудий. Две «тридцатьчетверки» застыли на месте, одна из них дымилась. Три другие резко прибавили скорость, которую не следовало снижать. Получив попадание в гусеницу, бестолково закрутился еще один Т-34.

Два танка вели беглый огонь. Хлебников выстрелил, снаряд поднял облако дыма, заслонившее цель. Кроме того, с подбитых танков бросали дымовые шашки, спасая неподвижные машины от прицельного огня немецких пушек.

– Иван, бери левее.

Подбадривая себя, десантники палили из автоматов. Чистяков увидел приземистую, похожую на припавшего к земле паука, немецкую самоходку – «штугу». Хлебников выстрелил. Дым мешал как следует прицелиться, попал или нет, было непонятно.

Танки, не останавливаясь, перемахнули траншеи. Все вели огонь на ходу, но тут же дала знать о себе другая ошибка – отсутствие пехоты. Из узких нор ударили гранатометчики. Заряд «фаустпатрона» поджег одну «тридцатьчетверку», из люка второй высунулся танкист и открыл огонь из автомата. Возможно, он кого-то успел достать торопливыми очередями, но машину спасти не сумел. Искрящаяся стрела ударила в борт, выбив сноп огненных брызг. Из люков успели выскочить двое, остальные остались в горевшей «тридцатьчетверке».

Хлебников поймал в прицел «штугу», но всех опередил лейтенант Рогожкин. Фугас, выпущенный его самоходкой, проломил броню, мгновенной вспышкой вскрыл крышу, снес лобовую защиту. Пушку вырвало из креплений и уткнуло стволом в землю.

Экипаж Т-34-85, достаточно опытный, стрелял из орудия и пулеметов, поджидая десант. В дымной пелене разрастался багровый клубок. Скорее всего, танкисты из своей сильной пушки накрыли еще одну «штугу».

– Матвей, гони вперед. Федор, ты чего мух ловишь? – Чистяков подгонял одновременно механика и наводчика. – Мне за прицел сесть?

Рядом вспыхнул легкий Т-70, танкисты успели выскочить, а старший лейтенант увидел в сотне шагов башню Т-4. Она разворачивалась в их сторону. Длинноствольное орудие шевелилось, готовое поймать цель.

Хлебников стрелял сегодня плохо. Такое случается, когда даже опытный боец предчувствует что-то нехорошее для себя и слишком нервничает. Снаряд, выпущенный им, даже с такого малого расстояния не попал в цель. Лишь сорвал люк командирской башенки и взорвался в воздухе позади танка. Манихин, ахнув, лихорадочно вышвырнул горячую гильзу в люк и спешно перезаряжал орудие. При этом он матерился, брызгая слюной в наводчика: