Вячеслав Кондратьев - Отпуск по ранению

Комбат листовку не взял, отстранил ее от себя будто брезгливо, и обескураженный, растерянный Сашка сунул ее опять в карман немцу.

– Сколько у вас в роте было человек? – спросил капитан, упершись в Сашку тяжелым взглядом.

– Сто пятьдесят, товарищ капитан.

– Сколько осталось?

– Шестнадцать…

– И ты гада этого жалеешь?! – гаркнул капитан, переходя на "ты".

– Я… я… не жалею… – У Сашки сметало рот, занемели губы, и он еле-еле выдавливал слова.

И сказал он неправду. Жалел он немца. Может, не столько жалел, сколько не представлял, как будет вести его куда-то… К стенке, наверно, надо (читал он в повестях о Гражданской войне, что к стенке всегда водили расстреливать), и безоружного, беспомощного стрелять будет… Много, очень много видал Сашка смертей за это время – проживи до ста лет, столько не увидишь, – но цена человеческой жизни не умалилась от этого в его сознании, и он пролепетал:

– Не могу я, товарищ капитан… Ну, не могу… Слово я ему давал, – уже понимая, что ни к чему его слова, что все равно заставит его капитан свой приказ исполнить, потому как на войне они, на передовой и приказ начальника – закон.

– Какое право имел обещать что-то? И кому – фашисту!

– Он не фашист, – вырвалось у Сашки.

– Выпить бы ему, товарищ капитан, перед этим, – осторожно вмешался Толик, чуть побледневший и наглость свою малость утративший.

Но капитан оставил это без внимания – и Сашкин возглас, и предложение Толика. Глядя на Сашку в упор, отчеканил:

– Повторите приказание!

Сашка утер рукавом липкий пот со лба… Он видел: пошло дело на принцип, и капитан от своего не отступится, придется покориться. Но повторить приказание просто физически не мог, не раскрывался рот, залип язык…

– Повторите приказание! – уже раздраженно и повысив голос, сказал комбат и потянулся к пистолету.

Толик дернул Сашку за полу ватника – не валяй дурака, дескать, а то плохо будет. Так понял его жест Сашка.

– Я жду! – прикрикнул капитан и положил ладонь на ручку ТТ.

Ординарец дернул Сашку еще сильнее, и Сашка, уже обессиленный этим неравным поединком, прошептал чуть слышно:

– Есть, немца – в расход…

– Не слышу! – перебил капитан.

– Есть, немца – в расход, – погромче повторил Сашка.

– О выполнении доложить!

– О выполнении доложить…

– Теперь сначала и как следует!

– Есть, немца – в расход. О выполнении доложить.

– Выполняйте! – Капитан отвернулся от Сашки и сел.

– Есть выполнять. – Сашка попытался повернуться по-строевому, но не получилось, не было силы в ногах, и услышал вслед:

– Отставить!

Пришлось еще раз. Старался Сашка прищелкнуть каблуками, но заляпанные грязью ботинки звука не давали, и ожидал он опять "отставить", но комбат сказал только:

– Выполняйте.

Сказал тихо, каким-то усталым, без прежнего напора голосом.

Когда Сашка повернулся, немец, понявший все, без Сашкиной команды пошел к выходу, тяжело топая ногами по лестнице. За ними вышел и Толик.

– Ты чего ломался? – бросился он на Сашку. – Из-за этого гада жизни лишиться хотел? Видишь же, не в себе капитан. Такой, он все может…

– Ладно, не суети… – Сашка неверной рукой стал выбивать искру и прижег свой чинарик. – Обещал я жизнь немцу. Понимаешь?

– Чокнутый ты, что ли? Обещал он! Тоже мне, командующий нашелся! Кто мы с тобой? Рядовые! Наше дело телячье… Приказали – исполнил! А ты…

– Не суети, говорю. – Сашка глубоко втянул в себя дым, даже раскашлялся и сказал немцу: – Кури тоже…

Тот вытащил свои сигареты и, видно забыв про свою зажигалку, потянулся к Сашке прикурить дрожащей сигаретиной. И тут столкнулся Сашка с его глазами…

Много пришлось видеть на передовой помирающих от ран ребят, и всегда поражали Сашку их глаза – посветлевшие какие-то, отрешенные, уже с того света будто бы… Умирали глаза раньше тела. Еще билось сердце, дышала грудь, а глаза… глаза уже помертвевшие. Вот и у немца сейчас такие же… Отвел Сашка взгляд, потупился.

А капитанский ординарец, когда немец сигареты доставал, ухватил цепким взглядом часы на его руке и уже не отпускал.

– Боишься ты, что ли? – сказал он, вскинув автомат. – Давай я.

– Не балуй! – ударил Сашка рукой по стволу ППШ. – Горазды вы тут… Ты бы взял его наперед, а тогда…

– Да я пошутил, – поспешил Толик.

– Нашел чем…

– Куда поведем фрица-то?

– Не знаю.

– К сараю пойдем, в сторону.

– Погоди, дай человеку докурить.

– Слушай, а куда ты трофей денешь? – спросил наконец Толик, не сводя взгляд с часов на руке немца.