Наталья Кравцова - Вернись из полёта!

Лиля кивнула.

— Сейчас там на КП летчики. Я выберу время, когда он

останется один.

— Ну тогда я пойду, ладно, Лиль? — спросила Катя, кото­рой трудно было оставаться на месте больше пяти минут; ей хотелось быть сразу в десяти местах — и на КП, и в воздухе, и у самолета...

Не успела умчаться Катя, как мимо Лили быстрыми шага­ми прошел, направляясь к самолету, летчик. Приблизившись к Лилиному «ЯКу», он спросил зычным голосом:

— «Тройка»?

— «Тройка», — ответила Инна, выходя из-за самолета ему навстречу.

В ее голосе прозвучала надежда: а вдруг все обойдется гладко... И Лиле, которая каждый раз ревниво следила за тем, как на ее самолете улетает кто-то другой, страстно захотелось, чтобы летчик спокойно сел в кабину и, как это делают все нор­мальные летчики, без лишних разговоров, без тени недоверия к технику запустил бы мотор...

Но летчик, увидев Инну, остановился.

— Это вы — техник?

— Я, — сказала Инна. — Самолет готов. В полной исправ­ности.

Летчик хмыкнул, потоптался в нерешительности на месте, посмотрел подозрительно на Инну, перёвел взгляд на «ЯК» и некоторое время разглядывал его с таким видом, будто вместо самолета ему подсунули крокодила.

— Давно техником? — неожиданно спросил он. Помедлив, Инна угрюмо ответила:

— Давно. Месяцев десять.

Он усмехнулся довольно, словно был рад тому, что нашел причину для придирок:

— Так. Значит, десять... Понятно. Ну, а если мотор откажет?

Суженные глаза его смотрели на Инну недоверчиво, колюче, будто сверлили насквозь.

— Почему это он откажет? — возразила она мрачно.

— Тогда как, а?

В голосе его прозвучал упрек, как будто он заранее знал, что именно так и случится. Осуждающе покачав головой, он повернулся и зашагал на К.П.

Вскоре появился техник эскадрильи и, ничего не объясняя, молча стал проверять мотор. Инна, крепко зажав в руке гаеч­ный ключ, смотрела, как он сердито хлопал дверцами, откры­вал щечки, заглядывал внутрь, пробовал затяжку гаек, зачем-то стучал по деталям...

— Объясните, пожалуйста, в чем дело, — попросила она. — Самолет в исправности. Я так и доложила...

Техник эскадрильи перестал осматривать мотор и неохот­но произнес, не глядя на Инну:

— Боится...

— Чего боится? — спросила Инна тихо, прекрасно пони­мая, о чем он говорит.

— Лететь боится!

— Почему?

— «Почему, почему»!.. — заворчал он недовольно.— А спро­си его — почему? Вишь, доложил командиру эскадрильи: «Не полечу на «тройке» — баба самолет готовила!» Уперся: баба — и все тут!

— А-а... — произнесла упавшим голосом Инна.

Хотя ничего другого она и не ожидала услышать, все же ее покоробило от этих слов, сказанных так прямо ей в лицо.

— Да ты наплюй на него! — постарался успокоить ее тех­ник эскадрильи. — Наплюй! Сам он баба! Подумаешь, прынц какой! Не полетит он!

Он ушел, а Инна, прислонившись к крылу, стала нерв­но вертеть в руках гаечный ключ, ожидая, что же будет дальше.

Вспомнилось, как сразу же по приезде в полк ей пришлось срочно менять на Лилином самолете дутик — небольшое хво­стовое колесо. Одной поднять тяжелый хвост самолета и по­ставить новый дутик было не под силу не только ей, но и силь­ному мужчине, и она хотела было обратиться за помощью к техникам, работавшим поблизости, но, посмотрев в их сторо­ну, раздумала. Техники, которые прекрасно видели, что она в затруднении, то и дело поглядывали с любопытством и не­доверием на нее, девушку-техника, желая увидеть, как же она выйдет из положения. Разозлившись, Инна решила, что не станет никого просить — пусть себе смотрят, если им позво­ляет совесть! Она подлезла под самолет и — откуда только сила взялась! — одна, без посторонней помощи, спиной при­подняла хвост, так что заломило где-то в пояснице. Сменив дутик, Инна с трудом разогнулась и, не глядя на подбежав­ших к ней техников, прошла к мотору.

«Ну это ты зря! — сказал один из них виновато. — Так и надорваться можно...»

С техниками у нее сложились хорошие, дружеские отно­шения, а вот некоторые летчики все еще не доверяли ей, сади­лись в ее самолет с опаской.

Лиля, которая слышала разговор Инны с летчиком и тех­ником эскадрильи, подошла к ней и стала успокаивать ее:

— Ты не расстраивайся, Профессор... Не обращай внима­ния — пусть не летит! Нам с Катей не легче — совсем не пуска­ют... Все постепенно утрясется, вот увидишь! Ну не хочет ле­теть — и не нужно! Эх, мне бы сейчас...

Но тут же Лиля умолкла, потому что летать ей не давали. На ее «тройке» уходили в полет другие...