Сергей Михеенков - В бой идут одни штрафники

И тут же услышал голос начальника штаба полка майора Симоняна:

— Горичкин! Ваш стрелок прибыл! Забирайте! Завтра машина прибывает! Так что у вас, лейтенант Горичкин, полный комплект!

Но то, что произошло в следующее мгновение, Горичкин вспоминает со стыдом. Калюжный вышел из строя и заявил, что хотел бы летать с другим пилотом. Хорошо, что майор Симонян не стал вдаваться в подробности и записал его в экипаж «девятки». Это означало, что летать им предстоит снова вместе.

— Ты меня сдал в штрафную?! — закричал однажды на него стрелок, после того, как они уже неделю отлетали на штурмовку в район Оленина, что западнее Ржева.

В тот день их основательно потрепали «мессеры». Прилетели домой с огромной дырой в правой плоскости и перебитым лонжероном. Спрыгнули на землю, отдышались и посмотрели друг другу в глаза. Впервые за неделю полетов. Оба думали об одном и том же: не вмешайся в схватку пара «яков», которая буквально отбила их у «мессеров», лежать бы им сейчас где-нибудь в болоте на немецкой территории. Если бы при падении остались живы, снова бродили бы по лесам. Но тогда, осенью сорок второго, им повезло. Их вытащил из упавшей машины курсант Воронцов и увел их вдоль линии фронта. Потом группа усилилась за счет отбитых на дороге военнопленных. Нашли дыру и с боем вырвались к своим. Первую операцию Горичкину делали там, за линией фронта. И оперировал его немец. По приказу курсанта Воронцова.

После прорыва лейтенанта Горичкина отправили в госпиталь, на излечение. Врачи, которые осматривали его, сказали, что операция сделана профессионально, что никаких патологий нет.

А сержант Калюжный загремел в штрафную роту.

Снова вылетали всем полком.

— Семеныч, створки радиатора проверил? — окликнул он техника, когда самолет был уже заправлен, когда оружейники заменили ленты в пулеметах и пушках, подвесили реактивные снаряды и ПТАБы {2} 2 ПТАБ — противотанковая авиационная бомба кумулятивного действия. Разработка конструктора И. А. Ларионова. Размерами эта принципиально новая разработка напоминала широко применявшуюся до этого авиационную бомбу массой 2,5 кг. В бомбоотсеки самолета Ил-2 в четырех кассетах можно было разместить до 190 штук таких бомбочек. Сброс кумулятивных бомб производился с высоты 75–100 м. При этом штурмовик создавал огненную дорожку шириной до 15 м и длиной 70 м, на которой уничтожалось все, что двигалось. Эффект этих бомб увеличивался тем, что именно верхняя броня танков, в том числе и новых конструкций, была наиболее тонкой и уязвимой. Впервые ПТАБы были применены 6 июля 1943 г. на Курской дуге. Штурмовики уничтожили и вывели из строя сотни единиц бронетехники противника. Если учесть, что поле боя осталось за нами, урон панцар-дивизиям вермахта был нанесен колоссальный. , а финишер побежал в сторону взлетной полосы, указывая флажками порядок взлета и направление.

— А как же, — махнул рукой Семеныч. — Весь хворост выгреб. Полный порядок. Как вы там летаете… И комэск такой же. Володька сказал, что руку на створках приволок.

Иногда во время штурмовки позиций противника летчики ходили буквально по головам. Вот и приносили в бронестворках радиатора разные трофеи.

Володька — это техник командира эскадрильи капитана Тихомирова. Тот начинал войну лейтенантом. Летал еще на одноместном штурмовике с черенком лопаты вместо ШКАСа. {3} 3 ШКАС — 7,62-мм скорострельный авиационный пулемет системы Шпитального и Комарицкого образца 1932–1937 гг. Долгие годы этот пулемет по своей скорострельности превосходил все зарубежные образцы. Высокий темп огня был достигнут за счет короткого хода подвижных частей пулемета и совмещения некоторых операций по перезаряжанию. ШКАС выпускался в крыльевом, турельном и синхронном вариантах. Устанавливался на различных моделях боевых самолетов. На штурмовике Ил-2 бортовой стрелок был вооружен турельной системой. Темп огня — 1800 выстрелов в минуту. Масса в боевом положении — 10,5 кг. Начальная скорость пули — 825 м/сек.

Горичкину везло. Он ни разу еще не возвращался домой с убитым стрелком. И сбивали его всего один раз. Второй раз, снова эрликон, влепил ему сразу несколько снарядов. Одним разбил «фонарь», другим разнес радиатор, а третий, к счастью, не взорвался. Они принесли его на аэродром, намертво засевшим в правом лонжероне. Тогда они кое-как дотянули. Сели, правда, мимо полосы. Горичкину забрызгало лицо и очки маслом. Ничего не видел. Но все же самолет не разбил. Посадил и даже зарулил под свой навес.