Сергей Михеенков - В бой идут одни штрафники

Когда рассвело, южнее, за полем и лесом загремело, завыло. Спустя полчаса туда на большой высоте прошли несколько косяков бомбардировщиков. Их сопровождали истребители. Старшина уже прибыл, и штрафники, поотделенно, взвод за взводом, наполнили котелки густой наваристой кашей, хорошенько заправленной американской тушенкой, когда самолеты потянули назад. Они возвращались тем же маршрутом, но летели теперь не так организованно. Некоторые отстали и, опасаясь истребителей, тянули низко над землей.

— Сейчас, если налетят, трепки им дадут…

— Тут уже наша территория.

— Небо фронтом не делится. Там, брат, везде передовая.

— Растянулись… Это — плохо.

— Вот, помню, в сорок первом под Барановичами…

Народ во взводе, как и во всей роте, подобрался разный. Некоторые еще и пороху не нюхали и немцев видели только издали, и то одни каски над бруствером, а другие уже успели повоевать и повидать всякого. Человек десять воевали с сорок первого. Самые опытные солдаты, расчетливые в любом деле, они и в обороне отличались своей основательностью и сноровкой. Ничего им не надо подсказывать. Если приказано закапываться в полный профиль, то ячейка будет отрыта ни мельче, ни глубже, а до подбородка. Гранат не боялись. Ни своих, ни чужих. Неисправности оружия во время боя не возникало. Винтовки всегда вычищены, смазаны. А если и случалась какая заминка, тут же, без лишней суеты быстро ее устраняли и продолжали вести бой.

Численко, стоявший рядом, толкнул наводчика Емельянова:

— А ну-ка, передай по цепи! По окопам! Не хрен пялиться! Трофейные сигареты оттуда не посыплются!

Взвод тут же притих в траншее. Штрафники крутили головами, пытаясь понять, почему поступила такая команда. Некоторые торопливо проверяли оружие. Но бывалые солдаты уже поняли, что сейчас будет и чего следует опасаться.

Основной косяк бомбардировщиков уже скрылся за лесом. Летели они на большой высоте. Следом, выныривая из-за деревьев и ревя моторами, тянули отставшие. Это были бомбардировщики дальнего действия Ил-4. Они поблескивали решетчатыми плексигласовыми носами, медленно проносили над позициями мощные тела, только что освобожденные от тяжкого многотонного груза.

— Скоростенка-то вроде слабая, — рассуждали бойцы.

— Не разогнался ишшо…

— Сколько ж ему для разгона надо?

— Ты, Филат, на своем комбайне быстрее, видать, ездил!

— Быстрее! — отозвался тот. И бойцы засмеялись.

— Зубоскалы. Подбитый он, вот и тянет кой-как.

— Не дымит. Значит, не горит.

— Мало что не дымит…

В небо посматривали с тревогой. И не напрасно.

— А вот и они.

— Летят, сволочи…

Четыре точки появились над полем. Летели они с запада, быстро сближаясь с вереницей растянувшихся бомбардировщиков. Немного правее появились еще две. Все они держались одного маршрута, и цель у них, по всему видать, была одна.

По ту сторону дороги, на опушке, стояла замаскированная зенитная установка. Там послышались отрывистые команды. Зенитчики тут же разбросали маскировку и развернули стволы в сторону приближающихся самолетов.

— Где ж наши?

— Что ж наших-то нет?

— Как всегда, без прикрытия…

— Да, это — как пехоте без артиллерийской поддержки с танками драться.

Бортовые пулеметы «илов» открыли огонь еще издали, пытаясь держать истребителей на расстоянии, расстроить их атаку на исходных. Но четверка «мессершмиттов», сделав маневр, распалась на пары. Одна тут же кинулась на крайний «ил». Другая на зенитную установку. Истребители действовали уверенно и даже нагло, как на своей территории. Горючее, видать, заканчивалось. Добыча ускользала. Наступил час последней атаки.

— Филат! Стреляй! — заматерились в траншее, торопя бронебойщика Полозова.

Тот взгромоздил свое противотанковое ружье на жердину, перекинутую поперек траншеи и служившую ему турелью, и тщательно выцеливал один из самолетов пары, которая атаковала ближний «ил».

— Ванька! Ты что, сук-кин сын! А еще второй номер! — зло закричал Филат, не отрывая щеки от ружейного приклада. — Стань сзади! Держи меня крепко!

Щуплый боец тут же выскочил из ячейки и обхватил бронебойщика сзади за пояс, упершись в днище траншеи. Выстрелы ПТРС {1} 1 ПТРС — противотанковое ружье Симонова. Разработано и поступило на вооружение РККА в 1941 г. одновременно с противотанковым ружьем системы Дегтярева. Основное отличие от ПТРД заключалось в том, что ружье конструкции Симонова, так же, как и его винтовка АВС образца 1936 г., было самозарядным, магазинного типа. Скорострельность — 15 выстрелов в минуту. Его автоматика работала за счет энергии пороховых газов, отводимых из канала ствола, и воздействия их на затвор через газовый поршень со штоком. Ружье Симонова было оснащено передвижным прицелом секторного типа от 100 до 1500 м. Вес в боевом положении 20,9 кг. Емкость магазина — 5 патронов. Заряжание производилось с помощью обоймы на 5 патронов. Огонь велся одиночными выстрелами. Калибр 14,5 мм. Начальная скорость пули 1012 м/с. Прицельная дальность 1500 м. Наилучшие результаты по танкам достигались на дальности до 300 м. Пуля пробивала броню до 35 мм. Применялись два типа бронебойных пуль: Б-32 — со стальным каленым сердечником и БС-41 — с металлокерамическим сердечником. И тот и другой образцы обладали эффективным зажигательным действием. БС-41 имел наибольшую бронепробиваемость и использовался для стрельбы по танкам. К концу войны, когда противоборствующие стороны нарастили массовое производство танков и бронетехники с мощной броней, которая оказалась недоступной для противотанковых ружей, значение последних упало. С января 1945 г. производство «бронебоек» прекращено. Всего за годы Великой Отечественной войны наша промышленность выпустила 400 000 противотанковых ружей. слились с длинной, неторопливой очередью зенитки. Пять гильз, обметанных сизой пороховой гарью, со звоном вылетели на бруствер, закувыркались по дну траншеи. Очередь Филата оказалась такой интенсивной, а отдача настолько сильной, что оба бронебоя после пятого выстрела повалились в окоп.