Сергей Михеенков - В бой идут одни штрафники

— Штрафники пошли, — сказал старшина Казанкин. Он отстранил Иванка и лейтенанта, перекинул узбека через плечо и, пружинисто приседая под тяжестью ноши, побежал к траншее.

Стрельба заметно ослабела. Немцы переключились на участок, где наступали штрафники. Неожиданно возникшая угроза заставила их перегруппироваться на правый фланг. Именно туда обрушился весь ураган огня, который способна создать пехотная рота, усиленная минометами и противотанковыми орудиями.

Командир штрафной роты капитан Солодовников метался по опустевшей траншее и материл и Воронцова, и разведку, которая, как он и предполагал, оказалась неспособна даже на то, чтобы вернуться назад без стрельбы и лишних потерь, и саперов, которые не проделали дырку в немецкой колючке, и старшину роты, который, раззява, попал под обстрел, потерял человека и разлил с перепугу половину сутодачи спирта, чем поставил под угрозу успех предстоящей операции. В конце концов он подбежал к старшему лейтенанту и закричал:

— Белых! Черт бы вас побрал! С кем я теперь в бой пойду? Давай скорей ракету на отбой! Пусть возвращаются! Пока всех не перебили!

— Подожди, капитан, — стиснул зубы ПНШ. — Видишь, мои еще там. Я сам знаю, когда отбой давать!

Немецкие «фонари» теперь гирляндой висели над атакующим полувзводом штрафников. А немного правее выползала к траншее группа разведчиков. Передвигались разведчики медленно, тащили раненых.

— Белых, прошу тебя! Они ж сейчас на проволоку полезут! — Капитан Солодовников не отрывал взгляда от цепи штрафников, которые приближались к первой линии проволочных заграждений. Он вдруг увидел среди них, во второй цепи, высокую фигуру младшего лейтенанта Воронцова и крикнул первому попавшемуся ему на глаза человеку:

— Кто разрешал?! Кто разрешал Воронцову идти вместе со взводом?! Что смотришь, Сороковетов? Давай огня! Почему не подавлен пулемет? Огонь по пулемету!

— Товарищ старший лейтенант приказал прекратить огонь. Чтобы, говорят, своих не задеть, — виновато забормотал минометчик. — Да и немцы сейчас…

— Сороковетов! Огонь! Какие еще приказы?! Кто тут приказывает?!

— Капитан, прекратите истерику и отмените свой приказ! — закричал, соскочив с бруствера, старший лейтенант Белых. — Вы что, не понимаете, что на карту поставлена судьба дивизии? А может быть, даже корпуса!

— А я, Белых, в карты не играю! — хрипел капитан Солодовников. — Тем более на своих солдат! И хочу тебе напомнить, что здесь — траншея отдельной штрафной роты, а не землянка штаба полка! И здесь приказы отдаю я! А по чужим головам — как по камешкам через ручей… Это, знаешь!..

— Сейчас не атака, капитан, — пытаясь сохранить спокойный тон, ответил разведчик. — Это во время атаки ты тут царь и бог.

— Не атака? А это что? Это что, я тебя спрашиваю! — Губы у Солодовникова тряслись, когда он указывал обеими руками в сторону атакующих штрафников. — Дай сюда ракетницу! — И он двинулся на старшего лейтенанта.

Но его тут же перехватили сзади чьи-то крепкие руки, сжали железным обручем, поволокли в глубину траншеи.

— Тихо, Андрей Ильич, — услышал он в затылок голос лейтенанта Гридякина. — Остынь.

— Черт с тобой, Солодовников, — сказал Белых и поднял вверх ракетницу. — О твоей дурости докладывать не буду. Так и быть. Но впредь советую не путать офицеров оперативного отдела штаба полка со своим старшиной, который расплескал по траншее ротную водку, а теперь ты готов по этому поводу небо на землю обрушить.

Зеленая ракета ушла в небо.

— Все, Николай Иваныч, отпусти руки, больше драться не полезу. — Капитан Солодовников расправил плечи, взглянул исподлобья на Белых и незнакомого офицера-артиллериста, повернулся и пошел туда, откуда несколько минут назад поднимались в атаку штрафники.

Уговор со старшим лейтенантом у Солодовникова был вот какой: встретить разведгруппу, если возникнут трудности, вытащить их даже из-под огня. Но атаковать на соседнем участке… Это уже самодеятельное сочинение Белых, как говорят, по ходу пьесы. На такое использование личного состава Солодовников никогда бы согласия не дал. А теперь выясняется, что вместе со штрафниками ушел и взводный. Хорошо, что не всех поднял. Хоть у этого голова на плечах осталась. Осталась… Где ж осталась? Полез, мальчишка, на проволоку…

Штрафники залегли возле самой проволоки. И теперь, дождавшись сигнальной ракеты, начали отход.

Из траншеи часто лупил нештатный миномет. Сороковетов, молодец, не ослушался, добросовестно выполняет его приказ. И Солодовников подумал, что давно пора бы подать на него положительную реляцию, чтобы снять с парня судимость. Пусть идет в полк, в любую роту. Или назад, к минометчикам. Если его там примут. А чего такого умельца не принять? Драться он больше не посмеет. Но подумал и о том, что тяжеловато придется роте в бою без такой огневой поддержки. Так его Емельянов подменит. Подменить-то Емельянов подменит, стрелять и он сможет, только где взять такого наводчика?