Иван Поздняков - Пока бьется сердце

— Вам що, отбыв атаку и поспать трошки не заборонено, — жалуется он. — А я день и ничь як в пекле турбуюсь.

На Максима Афанасьева страшно смотреть. Он и до этого был худ, но теперь это не человек, а темь. Обмундирование не прикрывает его худобы, наоборот, подчеркивает ее.

На поле боя Максим Афанасьев делает что-то невероятное. Он выносит раненых из самого пекла. Мы никак не можем понять, откуда берется столько сил у этого тщедушного парня.

Осень наступила рано. Уже в начале сентября ударили заморозки. По утрам земля покрыта белым инеем. Хрустит под ногами тонкий ледок, образовавшийся в бороздах пашни. Печально осыпаются леса, осенний ветер тоскливо шумит в высохшей траве.

Холодны и свежи сентябрьские ночи в этих валдайских краях. Они холодны вдвойне, когда находишься в сырой, наскоро отрытой траншее, а над тобой простирается ночное небо, усеянное холодными звездами. От ближнего леса ползет к окопам пронизывающий тело сырой туман. Он доносит запах болота и тления. Обмундирование, каска, лицо, оружие покрываются тонким слоем влаги. Влагой пропитаны и папиросы. Они плохо горят, вместе с дымом в рот попадает горьковатая жижица с большой примесью никотина.

Погреться бы у костра, вобрать бы в легкие теплый дым хвои, да так, чтобы закружилась голова! Недаром говорят: солдат шилом бреется, солдат дымом греется. Но не разведешь костра на переднем крае, о нем только мечтаешь, как о чем-то самом дорогом и значительном в этом мире.

Стынут ноги. От них холод расползается по всему телу. Пропитанная ночной сыростью шинель почти не греет. В окопах слышен простуженный, хриплый кашель.

В одну из таких ночей, перед рассветом, мы услышали позади себя негромкий оклик командира роты.

— Блинов, где вы?

— Здесь, товарищ старший лейтенант!

— Тогда принимайте гостей!

В темноте различаем два человеческих силуэта, приближающихся к нам.

— Не узнаете? — раздается девичий голос.

Мой друг встрепенулся.

— Люба!

Девушка прыгает в траншею. Ее за талию поддерживает Блинов.

Командир роты прощается с гостьей.

— Надеюсь, я больше вам не потребуюсь?

— Большое спасибо, что довели. Назад сама доберусь.

Гостья шуршит маскировочным халатом, приглядывается к нам.

— Познакомьте со своими друзьями, — обращается она к Блинову.

Представляюсь. Жму узкую девичью руку. В этот момент откуда-то из темноты, из-за спины Блинова, появляется огромная ручища. Она тянется к Любе.

— Будем знакомы, — простуженно хрипит Беркут.

Он оттесняет Василия от девушки, прижимает его к стене траншеи. Толкаю кулаком Беркута. Наконец он догадывается и пятится назад. Отхожу в сторону и я.

Блинов и девушка остаются вдвоем.

Но это уединение условное. Наш друг и гостья всего лишь в нескольких шагах от нас. Отчетливо слышно каждое их слово, произнесенное даже шепотом.

— Вы как попали к нам? — спрашивает Блинов.

— Хотели идти сегодня в разведку на этом участке, да отставили. Вот и решила заглянуть. Но давайте друг другу не выкать. Ведь мы, кажется, ровесники.

— Так точно, Люба! Мы одногодки.

— Ну, рассказывай, как живешь, как воюешь?

— Отбиваем атаки немцев, сами ходим в атаки. Ничего примечательного. У вас, разведчиков, жизнь, конечно, интереснее, вы не чета нам.

— Не набивай себе цену. Уж я-то знаю, каково в окопах. Всем сейчас достается.

Минутное молчание.

— Я все о тебе думал… — шепчет мой друг.

Гостья тоже переходит на шепот.

— И что думал?

— Как будто сама не знаешь?..

— Ты всем девушкам так говоришь?

— У меня еще не было девушки.

Слышен приглушенный Любин смех. Как хочется сейчас увидеть лицо Любы, ее глаза, которыми так восторгался Василий.

— Ты мне ничего тогда не рассказал о себе, — говорит Люба.

— Родом из Саратова. Работал на большом заводе. В семье одна мать и малолетняя сестренка. Трудно приходилось. Вот и пошел после десятилетки работать. Одновременно заочно учился в институте, на третьем курсе был. Потом призыв в армию. Вот и вся биография. Теперь твоя очередь о себе рассказывать.

— Москвичка я. В сороковом десятилетку закончила. В институт не прошла по конкурсу. Тоже поступила на завод. На подшипниковом, в отделе технического контроля работала. Только вот не училась заочно. Дура была. Дело поправлю, после войны обязательно буду учиться.

— Опять в Москву уедешь?

— Обязательно, там отец и мама. С ними надо быть.

— И не встретимся после войны?

— Не время сейчас загадывать.