Висвалд Лам - …И все равно - вперед…

Призрачные искры заплясали перед его глазами. Стоны Модриса куда-то уплыли и исчезли в ночной тьме, земля странно заколыхалась. Какая-то ветка ударила его по лицу, и он опомнился. Поляна осталась позади, здесь началась чащоба, под ногами хлюпало. Та же самая мшарина? Ничего не видя в темноте, больше инстинктом, Гринис отыскал небольшое возвышение, на котором они вчетвером провели позавчерашнюю ночь. Уложив все еще причитающего Модриса, он упал рядом с ним. Силы кончились: сердце уже не колотилось, а только тяжело ворочалось в груди. Изнеможение, вялость. Он погрузился в подобный бесчувствию сон…

Разбудил Гриниса тяжкий грохот. Как будто он заснул у подножия огромной наковальни, и вот по ней принялись колотить тысячи молотов. Земля дрожала, воздух трепетал, и толчки его отдавались где-то под прозрачным сводом неба. Гринис пошевелился и застонал. Болели все суставы. Самочувствие поганое, и сил уже нет. Глаза будто льдом подернулись. С усилием он сделал все, чтобы к нему вернулось ясное зрение, и понял, какие сильные заморозки были ночью. Не только трава замерзла, но и одежда и волосы заиндевели. Солнце уже высоко вынырнуло из своего темного убежища и освещало все болото, но оттаивало оно медленно. А на горизонте кипело извержение вулкана.

В голове беспокойно крутились обрывки мыслей, но суставы все еще были окоченелые. Глаза его обратились к холодно-серому небу: неожиданно появились самолеты. Эскадрилья за эскадрильей со свистом и ревом проносились как раз над болотом. Возле самолетов распускалось множество мелких круглых облачков. И все равно пальбы зениток не было слышно — их заглушало орудийное безумие близкого фронта.

Наконец Гринис понял: советские части пошли на штурм. Началось большое сражение.

Застонав от боли, Гринис сел и вновь почувствовал себя хозяином своей воли и суставов. Болело и ныло все. Измотался, волоча этого дюжего парня. А как там Модрис? Все еще лежит, неужели ничего не слышит?

Гринис повернулся к Модрису и тут же понял: да, Модрис уже ничего не слышит. На сей раз это было не так страшно, как обычно… болото заледенело от заморозка, и вместе с ним закоченел и Модрис. Он лежал в ледяном гробу, покрытый саваном инея.

«Прости, парень, я прошлой ночью был чересчур суров. В человеке сидит такое, что только кнутом можно вышибить. И мне ведь было не легче. А ты оказался сильнее, чем я думал, ты держался, несмотря на свое бессилие, пока тебя не доконала рана. Понятно, теперь-то тебе все равно, но не все равно мне и всем другим живущим. Должен же человек знать, что мужество пересиливает и низменность и трусость».

Гринис попытался встать на ноги. Это далось нелегко. Ничего, сейчас он вырежет себе костыль — вроде того, на который опирался Модрис и который пропал ночью уже в самом конце. Но куда же он пойдет? Не остаться ли здесь в болоте, хоть темноты дождаться? Зарыть Модриса, чтобы бедняге вороны глаза не выклевали. А как это сделаешь, ни лопаты нет, ни сил. На взгорке должен быть хороший, желтый песок. Покойнику все одно.

Вновь, опустившись на кочку, Гринис продолжал размышлять. Как с патронами? Вынув обойму, он насчитал три патрона, еще три нашел в кармане. Заполнил обойму, вставил в пистолет и подал патрон в ствол. Пять врагу, шестой себе. Число это надо накрепко вбить в голову, чтобы в роковой момент не забыть. Вторая обойма пустая. Выбросить? Железо, лишняя тяжесть. Эта мысль напомнила Гринису, насколько же он ослабел, если не хочет нести даже такую легкую жестянку. Разозлившись на себя, сунул обойму в карман.

А как быть с товарищем?

Далеким воспоминанием о школьных годах прозвучали слова: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов, а ты иди…» Так, наверное, и надо сделать. И ждать уже больше не хотелось. Отсиживаться в болоте с мертвым, вместо хлеба — запах тления? Нет, надо к людям, к жизни.

На таких кочках клюква растет, да вот ягодники ее всю подчистили. И все же Гринис нашел несколько ягодок, бросил их в рот, освежило, но желудок тут же свело от боли.

Нечего мешкать. Прощай, Модрис! Вырезав костыль, Гринис побрел по болоту. Выйдя на обочину, он выбрал направление — к солнцу, высмотрел надежную дорогу и нащупал рукоятку пистолета. Не стоит жаться к земле, лежать и выжидать. Все равно надо идти, и все равно — вперед…

Апрель — май

1964

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.