Борис Тартаковский - Смерть и жизнь рядом

С полминуты он топчется на коврике у дверей, вешает пальто и шляпу на олений рог, ставит в угол палку, садится на излюбленное место у окна и разворачивает приготовленную для него газету.

— Что-то сегодня делается на нашем шарике? — задает он свой обычный, заменяющий приветствие вопрос.

И сразу из кухни появляется сама хозяйка — толстая и добродушная пани Гуличкова.

— С добрым утром, пан Колена! Как вам нравится эта погодка?

Пану Колене нравится погода. Ему вообще все по душе. Такой уж это человек. Он всегда в прекраснейшем настроении, пан Колена… только бы раскупались его швейные машины. А пани. Гуличковой не нравится погода. Не зима, а какая-то слякоть. И многое другое не нравится пани Гуличковой. Она ставит на мраморный столик тарелки с поджаренным хлебом и тонко нарезанным сыром, кофейник, кладет салфетку и переходит к текущим событиям.

— Жизнь становится все больше похожей на представление иллюзиониста в цирке. Сегодня не знаешь, что будет завтра, утром не знаешь, что ждет тебя вечером, — говорит пани Гуличкова и достает щипцами из хрустальной вазочки сахар.

— Как всегда, два куска, пан Колена?

— Благодарю вас, пани Гуличкова, как всегда — два.

— Приятно знать, что хоть один человек в Братиславе постоянен в своих привычках и ничто не может изменить их, даже война, даже… — Пани Гуличкова быстро оглядывается на дверь и, склонившись почти к самому уху клиента, спрашивает: — Вы слышали, пан Колена, о несчастье в гостинице на Вайнеровской? Взорвалась мина и уложила шесть человек. Да, да. И все — нужно же такое совпадение! — немецкие солдаты.

— Вот как!

— И все заслуженные. Крестами награждены. Представьте себе…

Опять оглянувшись на двери, пани Гуличкова спрашивает:

— Как вы думаете, пан Колена, кто мог подложить эту мину?

Пан Колена выразительно пожимает плечами: как может знать это агент по продаже швейных машин!

— Глупый вопрос, я понимаю, — смущенно соглашается пани Гуличкова.

А Ян Колена помешивает серебряной ложечкой кофе и с удовольствием думает: «Какие же они молодцы, мои дорогие девочки!»

Девушек прислал Зорич. Вначале приехала Гелена, потом Боришка. Первой — девятнадцать лет, второй — двадцать, и внешне они сильно отличаются друг от друга. Гелена — высокая, стройная девушка, и на ее узкие плечи волнами ниспадают каштановые волосы. Гелена ходит в черной широкой юбке и вязаной зеленой кофте, туго обтягивающей высокую грудь. Девушку можно принять за работницу одной из братиславских фабрик. Но, возвращаясь в партизанский лагерь с донесением Колены, девушка быстро сменяет кофту на френч, и тогда на ее кудрях появляется пилотка с красной лентой, на груди — портупея, а на боку — маленький пистолет. Гелена происходит из семьи чиновника.

Боришка — дочь крестьянина. У нее слишком высокий лоб, несколько портящий лицо. Но зато у нее красивые глаза — черные и выразительные. А рот маленький. И вся она хрупкая — никто с первого взгляда не скажет, что это отчаянная девушка. В партизанском лагере Боришка ходит в простой крестьянской кофтенке, как у себя дома, стрижет черные гладкие волосы «под горшок» и носит беретик.

Гелена любит танцы не меньше Нины Чопоровой, и лицо девушки часто освещается милой улыбкой. А Боришка угрюма и замкнута. Гелена и Боришка — лучшие связные Колены и одна из самых боевых пар.

«Значит, диверсия удалась», — размышляет Ян Колена, уже не слушая разглагольствования старухи Гуличковой о том, как уберечься в такую мерзкую погоду от инфлюэнцы. Первое время Колена использовал девушек только в качестве связных. Потом они стали распространять листовки с сообщениями Совинформбюро. Листовки проникали всюду. Хозяйки доставали их из кошелок, возвращаясь с рынка. Утром обыватели находили их в почтовых ящиках. Тайные и преданные руки расклеивали их в ночной темноте на столбах и заборах в порту. Листовки находили даже в ящиках письменных столов полицейских чиновников, и они доставали эти листки, как бомбы замедленного действия. Листовка вызывала румянец на впалых щеках рабочего, когда он находил ее в инструментальном ящике. Два слова: «Сообщение Совинформбюро», напечатанные, а иногда написанные от руки на серых, розовых или синих листках, вселяли в сердца одних людей надежду, вызывали страх у других.

Пани Гуличкова рассказывает (в который уже раз!), как ее дорогой и незабвенный Йозеф «схватил инфлюэнцу и сгорел за три дня». Это случилось в 1919 году. А Ян Колена мысленно опять возвращается к своим девочкам. Все ли у них в порядке, не нужна ли им помощь?.. На некоторое время, должно быть, придется укрыть их в безопасном месте. Немцы такие шутки не прощают, начнутся репрессии. Колена вспоминает семьи патриотов, которые могут предоставить кров его девочкам. «Может быть, у инженера Кужняра? Или лучше у грузчика Недбала? Нужно сегодня же выяснить».