Александр Тавровский - Герр Вольф

Ближе к полночи Паулюс снова радировал в ставку: «Мой фюрер, со времени получения вашей радиограммы ситуация менялась с исключительной быстротой. Оканчиваются боеприпасы и горючее… Я вынужден в связи с этим отвести все дивизии от Сталинграда и значительные силы с Северного периметра. Прошу предоставить мне полную свободу действий».

Паулюс медлит, как Гамлет. Он не прочь стать героем и великим полководцем, но только с разрешения фюрера. Он дисциплинирован и верен фюреру, как Блонди. Впрочем, Блонди позволяет себе с Гитлером некоторые вольности, а Паулюс – никогда.

Но вот уже генерал Зейдлиц-Курцбах, командир 51-го корпуса, чтобы подтолкнуть шефа, начал никем не санкционированные мероприятия. Его 94-я пехотная дивизия получила приказ покинуть сектор в северо-восточном углу котла.

В ночь с 23 на 24 ноября русские были поражены огнем и взрывами на германской стороне фронта. Взрывы следовали один за другим, и невозможно было понять: то ли немцы внезапно перешли в контрнаступление, то ли разгневанные небеса поразили огнем и мечом незваных пришельцев.

Откуда русским было знать, что, готовясь к отходу, немцы поспешно взрывали укрытые в балках запасы продовольствия и амуниции. Важнейшие документы сгорали в печах. Туда же летели форменные брюки с красной полосой Генштаба. Ручные гранаты обрушивали подземные входы. В тысячах наспех сооруженных костров превращались в пепел шинели, мундиры, солдатские ботинки, карты, превосходные «Ундервуды»…

Генерал Зейдлиц самолично сжег все принадлежавшее ему имущество.

Но, как только части дивизии вышли в поле, тут же пришедшие в себя русские бросились на них со всех сторон. 62-я сталинградская армия, неся чудовищные потери, тем не менее смогла остановить отступающих. Но истинный пруссак Зейдлиц-Курцбах был непоколебим: спасение 6-й армии стоило гибели 94-й дивизии.

О его самоуправстве было тут же доложено фюреру. И тот, как всегда, не разобравшись, в поистине шизофреническом припадке бешенства обвинил во всем… Паулюса.

Вот тогда в «шестую» и полетел его безоговорочный приказ, равный закону рейха: превратить котел в «фестунг» – неприступную крепость – и стоять насмерть!

«Шестой армии занять круговую оборону. Нынешний фронт на Волге и Северный фронт удерживать любой ценой. Снабжение будет осуществляться по воздуху».

Гитлер был неумолим: ни шагу назад! Он напомнил своим генералам о Демянском котле, когда русские в конце января сорок второго в районе поселка Демянск, между озерами Селигер и Ильмень, окружили основные силы 2-го армейского корпуса 16-й армии группы армий «Север». В котле оказались шесть дивизий, включая элитную моторизованную дивизию СС «Тотенкопф» – всего около ста тысяч солдат и офицеров.

Тогда Гитлер категорически отказался отдать приказ о прорыве. Окруженные части снабжались по воздуху, и достаточно успешно. Десантная операция русских с целью добить окруженную группировку провалилась. Весь десант был уничтожен.

Именно тогда снаружи котла и была создана группа прорыва из трех дивизий под командованием генерал-лейтенанта Вальтера фон Зейдлиц-Курцбаха, которая совместно с окруженной группировкой и прорвала кольцо. Демянск остался за немцами. А Гитлер еще раз доказал всем свою «божественную интуицию».

Теперь же столь же неистовый, сколь и неразборчивый гнев фюрера обрушился не только на героя Демянска фон Зейдлиц-Курцбаха, но и на злополучного командира 48-го танкового корпуса генерала Хайма, которому Гитлер сразу же после начала русского наступления под Сталинградом отдал приказ опрокинуть врага и на его плечах прорваться к разбитым румынским дивизиям.

То, что корпус Хайма не в состоянии выполнить этот приказ, сообщил фюреру Цейтцлер во время своего памятного звонка в Бергхоф. Хайм же, следуя авантюрному приказу фюрера, атаковал противника, понес большие потери и с трудом, вместе с прибившимися к нему остатками румынских дивизий, пробился на юг через речку Чир.

Чудом спасший свой корпус от полного разгрома, генерал Хайм тут же был обвинен фюрером «в пренебрежении к служебным обязанностям, сказавшемся в неспособности остановить наступление советских войск, встать в первые же часы несокрушимой стеной на его пути».

Хайма отвезли в Берлин, где Военный трибунал по приказу Гитлера приговорил его к смертной казни, и только заступничество Шмундта спасло его от скорой и незаслуженной расправы.

А в это же самое время русские недоуменно пожимали плечами. Образовавшийся котел завораживал и пугал их одновременно. И более ста тысяч солдат и офицеров в нем поначалу никто не мог себе даже представить.