Борис Яроцкий - На всех фронтах

Посоветовавшись, болгары пришли к выводу, что самое безопасное место на сегодня — полицейский участок, и предложили скоротать там ночь. «Да, в мирной жизни я в милиции не бывал, — усмехнулся Владимир. — Так что грех такой случай упускать». Впрочем, выбор был небогатый, и капитан согласился. По пути Братчиков незаметно передвинул подсумок с гранатами. Нет, живым его при всех раскладах не взять.

На пороге полицейского участка — обыкновенного дома с желтыми стенами — стоял высоченный человек с начальственной внешностью. Братчиков пожалел, что он не полиглот. Полицейский силился что-то объяснить, а Владимир по выражению лица и по тону старался догадаться, о чем тот говорит.

Видимо, полицейский начальник тоже смекнул, что с тем же успехом можно обращаться к стене, и жестом пригласил войти в дом. Вновь одолели сомнения. Не мышеловка ли это? Но отступать было поздно, и капитан шагнул через порог.

Послали за стариком. Переводчик из него никудышный, но все лучше, чем никакого. Узнав, в чем дело, начальник участка также посоветовал советскому офицеру дождаться утра в небольшой комнате рядом со своим кабинетом.

«Вот тебе и КПЗ», — глянув на зарешеченное окно в его конуре, усмехнулся Владимир. Он заперся изнутри на здоровенный тяжелый крюк и осмотрелся: старый диван, стол, и все.

Братчиков только-только собрался испытать на прочность диван, как в дверь постучали. В голове снова замелькали противные мысли о ловушке. По голосу капитан признал деда Косту. Он осторожно снял крючок, отошел в темный угол комнаты и с автоматом на взводе крикнул:

— Войдите!

В дверном проеме появился знакомый старик, за его спиной маячили еще двое. Дед Коста, переводчик поневоле, извинился и предложил перед сном перекусить и умыться. Следом вошли полицейские. Один держал таз с водой, на плече у него висело полотенце. Другой нес поднос с графином красного вина и снедью. Они молча все поставили, поклонились и ушли.

Дед еще раз сказал, чтобы капитан не волновался понапрасну — в случае опасности полицейские дадут ему знать. Звучало это забавно, хотя ситуация была не из самых веселых. В другое время Братчиков обязательно бы поиронизировал по этому поводу. Но тут в ответ на пожелание старика спокойно почивать он только улыбнулся.

Оставшись один, Владимир почувствовал, что есть хочется прямо-таки зверски. Он быстренько ополоснул лицо и руки прохладной водой, налил себе вина. В темноте оно казалось черным, вкусно запахло виноградом. Рука потянулась было к стакану, но в последний момент Братчикова вдруг передернуло от неожиданной догадки: а что, если подмешали снотворное? Сонного без хлопот можно взять.

«Да, — прокомментировал он ситуацию. — Братчиков в новой для себя роли противника алкоголя и скоромного на ночь. Жаль, некому засвидетельствовать…» Капитан вспомнил, как однажды под Россошью после боя на спор с танкистами за пайку спирта перегрыз зубами гривенник. Усмехнулся и аккуратно слил вино обратно. Так, борясь с сомнениями и голодом, Владимир незаметно уснул.

11 сентября

Его разбудили шаги в коридоре. Сон мгновенно слетел, руки привычно сжали оружие. За дверью перешептывались… Вскоре, однако, все объяснилось. Лица деда Косты, разом помолодевшего, и начальника участка сияли: немцы удрали, и след простыл, а на пристани уже советские моряки.

Взглянув на нетронутую пищу, полицейский усмехнулся и перебросился парой фраз с дедом. Тот быстренько принес еще стаканы. Они чокнулись и залпом выпили. За победу Красной Армии, как перевел тост старик. Братчиков тоже осушил стакан и накинулся на еду. Он воздал должное болгарской кухне и подмел все до крошки.

Покончив с едой, Братчиков повеселел и попросил кого-нибудь в провожатые до пристани. Вызвался, конечно, дед Коста.

…Но за черными бушлатами было не угнаться. Речной вокзал опустел. Комендант-болгарин, живой, энергичный военный моряк, разъяснил через переводчика, что десантники ушли дальше на запад, а танкисты, которые также выгрузились здесь, двинулись на поиски немцев.

Капитан вышел на пристань и посмотрел на Дунай. Был он в этом месте удручающе широк. Река вяло и равнодушно несла воды мимо берега с пожухлой травой. Теплый и солнечный день, какие редко выпадают даже на бабье лето, не радовал. Владимир не представлял, с какого бока приступить к выполнению задачи. Близок локоток, да не укусишь. Комендант рассказал, что сутки назад отсюда вверх по реке ушли немецкие транспорты, но недалеко: румынская артиллерия стреляла, как на учениях, почти без промаха. Часть судорожно метавшейся флотилии застряла на мели.