Борис Яроцкий - На всех фронтах

Еще в Москве был определен и обозначен воздушный коридор, по которому Боровской был обязан провести свой самолет на бреющем полете.

Через линию фронта коридор пролегал над глухой заболоченной местностью, в удалении от магистральных и рокадных дорог противника.

Задолго до выхода к полосе фронта Боровской начал снижать горизонт полета.

Он строго придерживался намеченного маршрута и подходил к коридору на высоте около 100 метров.

Километров за десять до линии фронта он перевел самолет на режим бреющего полета.

Экипаж притих, все напряженно всматривались в набегавшую темноту.

Второй пилот, Кирилл Гавва, как было условлено, следил за показаниями компаса, высотомера и вариометра.

…Позади уже двадцать минут напряженного полета. Командир переводит машину в режим набора высоты, стрелка высотомера бежит по кругу, отсчитывая сотни набранных метров.

— Кажется, проскочили, — сказал кто-то из экипажа. Все облегченно вздохнули. Самолет постепенно набирал высоту, стрелка высотомера перевалила за 800 метров.

Казалось бы, не было оснований для тревог и беспокойства: все шло хорошо, как и было намечено планом полета.

Наиболее опасную зону прошли благополучно, материальная часть работает безупречно. Ясное, безоблачное небо позволяет вести визуальную ориентировку и постоянно контролировать курс полета.

Между пилотских кресел появился штурман Давыдов, чуть отодвинув в сторону Соснова. Штурман доложил:

— Командир, идем правильно, через три минуты выйдем к городу Лоев. Будем разворачиваться вправо на 40 градусов…

Однако экипажу не удалось выполнить намеченный маневр… Наземные пункты наблюдения вражеской армии засекли самолет Боровского и определили его курс и высоту полета.

Перехватчику не составило особого труда в ночном небе обнаружить транспортный самолет. Машину демаскировали выхлопные коллекторы двигателей, исторгавшие красивое голубовато-красное пламя.

Как тать, подкрался вражеский истребитель к самолету Боровского и, выбрав благоприятный момент, разрядил в него весь боезапас своего бортового оружия. Скорострельная пушка и крупнокалиберные пулеметы нанесли машине Боровского удар сокрушающей силы.

К счастью экипажа, вражеский удар поразил только хвостовой отсек самолета.

Снаряды, пушки и длинные очереди крупнокалиберных пулеметов, как топором, обрубили тросы управления рулями глубины и поворотов, превратили весь хвостовой отсек машины в дырявое решето.

Взрывная волна разрушила перегородку хвостовой части, пробилась в фюзеляж самолета, сорвала с замков большую загрузочную дверь. В грузовой отсек хлынул поток холодного воздуха.

Самолет, опустив нос, всей своей многотонной массой устремился к земле.

Колонка штурвала управления самолетом, связанная с рулем глубины, и педали управления рулем поворота потеряли привычную упругость и превратились в безжизненные рычаги, свободно перемещающиеся в крайние положения, не оказывая ни малейшего влияния на поведение самолета.

«Вот он конец, отлетались», — мелькнуло в голове второго пилота…

В этой безнадежной обстановке считанные секунды отделяли машину и экипаж от неизбежной развязки.

Потерявший управление самолет мчался к земле, с каждой секундой наращивая скорость своего падения.

А вражеский пилот, сделав свое дело, спокойно виражил на высоте, предвкушая завершающий конец своей атаки.

Пилот-перехватчик нетерпеливо ожидал момента, когда транспортный самолет столкнется с землей, когда свершится взрыв, когда в небо взметнутся высокие языки пламени…

…Но катастрофы не произошло.

В этой безысходной обстановке Алексей проявил самообладание и мужество, не дрогнул, не растерялся.

В секунды, подаренные ему судьбой, он продолжал активно бороться, применяя все доступные ему средства для того, чтобы вытащить самолет из крутого угла пикирования и избежать катастрофического удара о землю.

«Может быть, двигатели помогут вытянуть самолет из пикирования?» — мелькнуло в сознании…

Алексей двинул вперед рычаги оборотов и наддува… Однако машина не реагировала на изменение режима двигателей и продолжала свое стремительное падение…

Боровской убрал наддув и обороты, но не отступил. Он нашел еще одну, может быть, последнюю возможность повлиять на исход событий.

Свершилось почти невероятное: уцелевший тросик управления повернул триммер — эту маленькую вспомогательную пластинку руля глубины в крайнее положение, и она заставила руль отклониться в противоположную сторону.