Юрий Семенов - Комиссар госбезопасности

Достав из сейфа папку с материалами по группе «Выдвиженцы», Михеев сел за стол и сразу склонился над чистым листом бланка с грифом «Совершенно секретно», собираясь писать задуманную дома шифровку для Ярунчикова.

В кабинете появился Плесцов, мягко прошел по ковровой дорожке, положил на стол красную папочку, доложил:

— Шифровка от Ярунчикова, только что получена. Киев сейчас дадут, — и, чуть помедлив, не последует ли каких распоряжений, так же неслышно удалился.

А Михеев уже читал пришедший от Ярунчикова документ, и в его округлившихся глазах и даже на слегка выпяченных пухлых губах все больше отражалось удовлетворение. В документе сообщалось:

«Осуществляя начатые мероприятия по группе «Выдвиженцы», с учетом данных вами указаний, считаем необходимым привлечь дополнительные чекистские силы для обнаружения радиста в случае его очередного выхода на связь в отдалении от предполагаемых и взятых нами под контроль участков, для чего использовать оперработников из ближайших частей округа. Практически: четкий инструктаж сотрудников, содержание их в готовности на своих местах при части, чтобы при возникшей необходимости, получив конкретную ориентировку после запеленгования радиста, оперативно начать его поиск силами отделов, в зоне которых тот окажется. Прошу санкционировать дополнительные меры, а также возможность задержания радиста иностранной разведки в случае вероятной утраты наблюдения за ним и невозможности негласной установки его личности. Ярунчиков».

Прочитав донесение, Михеев по привычке отбросил чуть свисшую прядь волос, взглянул на белый аппарат телефона. Ему захотелось поговорить с Ярунчиковым и согласиться с его поправкой, о которой они, оказывается, одновременно думали. Впрочем, тут он, пожалуй, опоздал, Никита Алексеевич опередил его. Видать, ночь у того была бессонной.

Телефонистка вызвала Киев. Михеев услышал грудной с нажимом голос:

— Ярунчиков слушает!

— Доброе утро, Никита Алексеевич! Получил я твою бумагу. Своевременное решение насчет дополнительных мер, — сдержанно одобрил Михеев.

— Спасибо, значит, ставлю это дело на готовность. А как с задержанием?

Михеев чуть помедлил, хотя ответ у него фактически был заготовлен.

— Желательно, сам понимаешь, избежать, — не дал он полного согласия и лишь после этой оговорки добавил: — Если другого выхода не будет, тогда берите и сразу в работу. «Добро» сейчас посылаю тебе. Новенького за ночь, конечно, ничего нет?

— Нет пока…

— Что это у тебя сипловатый голос? Ты, видать, не спал?

— Не спал, — сознался Никита Алексеевич и даже пошутил: — Боялся проспать «Выдвиженцев», а то потом не то что не приляжешь, а и не присядешь.

— Да, дело, сам понимаешь, серьезнейшее, — поддержал Михеев и требовательно добавил: — Только для отдыха находи время. Голова должна быть светлой. До встречи с командующим округом успеешь часок соснуть. Исполняй!

Почти ежедневно Анатолий Николаевич мысленно успевал побывать в военных округах на западе и на востоке, в южных армиях и на флотах, и уж конечно в Киевском Особом военном округе, напоминающем о себе настойчиво и тревожно. Начавшаяся с февраля интенсивная переброска немецких войск к советской границе дополнялась еще и подозрительной активностью их военной разведки. Агентура, в основном проникшая к нам из-за кордона, занималась не только сбором военной, экономической информации. Обобщенные показания арестованных агентов выявили необычайный интерес абвера к западным военным округам страны. Враг пристально выявлял обстановку в обширной приграничной полосе, спешно обновлял штабные карты, уточняя сельские дороги, мосты на малых реках — их надежность и проходимость, топи и болота, обширные лесные поляны — для вероятной посадки самолетов. Это было уже похоже на практическую цель.

Именно об этом сейчас докладывал Михееву старший батальонный комиссар Пригода — заместитель начальника оперативного отделения управления, только что вернувшийся из командировки с Украины.

Михеев достал из сейфа и развернул во весь стол карту, на которой аккуратными условными треугольничками, кружочками — черными, красными, синими и зелеными — были обозначены разведывательные и учебные центры абвера, в основном в Польше, а на советской территории — ликвидированные очаги вражеской разведки, активные гнезда оуновского подполья, расчеркнутые стрелками связей, пересекающими кое-где целые области.