Ванда Василевская - Барвинок

— Да, в самом деле. Очень вам благодарен. Вечная возня. Придется, пожалуй, все-таки купить очки… — бормотал смущенный доктор, усаживаясь на свое место. — Да, так о чем же я говорил? Ах да… И вот, видите ли, когда я вспоминаю ту девушку… Вы вот смеялись сегодня. А я смотрю, идет такое же существо, с трудом взбирается на ступеньки вагона, не может справиться с узлами. Может, вот так же храбро и необыкновенно путешествует она по своим важным, важнейшим делам. Посмотришь — носик как носик, личико как личико, — девочка! А кто она на самом деле?

— А о той вы ничего не знаете, доктор?

— Нет. Она куда-то исчезла после этой эвакуации, я ее больше никогда не встречал. Ведь я даже не знаю, как ее фамилия. Но вот, Петр Павлович, около нашей больницы строят теперь новый корпус… Там суетится много девушек. С известью, с кирпичом, бог их знает с чем еще… Десятки обыкновенных девушек. Гляжу я иногда из окна, как они работают, в дождь, в холод, в жару, и вспоминаю ту девушку. Может, она тоже на строительстве, может, в шахте, может, ведет трактор, делает какую-нибудь свою маленькую и великую работу. Так же мужественно, так же храбро, как тогда… И она, и сотни, и тысячи других, таких обыкновенных, курносеньких, мужественных, о, каких мужественных девушек!

Доктор умолк. Старушка что-то пробормотала во сне. За окном рассвет медленно начинал преодолевать лунный блеск, в рассеивающемся мраке вырисовывались очертания кустов и деревьев. Поезд грохотал, и за отпотевшим стеклом в безграничном безмолвии плыл все тот же лесной, луговой, затканный сетью ручьев, пейзаж.

1946