Иван Сотников - Днепр могучий

— Ну как? — спрыгнув в окоп, взял он ее за плечи. — Не страшно!

Слова как слова, но как они согревают сердце! У Оли от волнения повлажнели глаза. Она, не стесняясь, как-то по-детски вытерла их тыльной стороной ладони.

Пашин молча опустился на обрубок дерева. А Оля уже оправилась и, как обычно, затараторила. А правда, им трудно придется? А правда, на них целая дивизия идет? Не хочет ли он чаю, у нее горячий в термосе? Пашин не отказался. С утра во рту ни маковой росинки. Оля стояла и смотрела, как Пашин торопливо жевал хлеб, прихлебывал горячий чай. Так смотрят жены на усталых, проголодавшихся мужей.

— Я полетел, Оленька. Заскочил проведать, а видишь, даже чаю напился. Ты не соскучилась?

— И ты спрашиваешь? — Оля открыто и прямо взглянула на Пашина.

— И я соскучился… — тихо признался он и, слегка обняв ее, выскочил из окопа.

Оля проводила его долгим взглядом. Любит? Или просто так? Как к ребенку?

Неожиданно ожила рация. Дивизия! Оля быстро записала кодограмму и спешно послала ее Жарову, куда отправился Щербинин.

Комдив требует любой ценой удержать станцию. Помощь находится в пути. Прочитав, Щербинин молча протянул приказ Жарову. Они оба поняли, полк обречен, если запоздает помощь. Но какова она? Откуда? Когда ее можно ждать? Ничего не известно. А артиллеристы уже ведут огонь по танкам-разведчикам.

Андрей спешно готовил бой. Хорошо, что много противотанковых гранат. По одному отделению во взводе он превратил в истребителей. Каждой батарее дал свою полосу. Уточнил рубежи ротам. Указал саперам, где ставить мины. Разместил резервы. Главное теперь — стойкость!

Как же станет наступать противник?. Конечно, мотопехота подойдет позже. Затем ей нужно время развернуться. Значит, пока одни танки. Как разбить их? Заставить развернуться, подпустить — и с ближних дистанций нанести смертельный удар? Именно так. Потом засады. Мины. Кинжальный огонь истребителей…

Немцы явно выжидали. Они собрали сильный кулак, чтоб разом смять заслон у станции и, овладев ею, обеспечить себе свободу маневра и развить успех на Киев, пока русские еще не подвели сюда свежие силы. Как подсчитали наблюдатели, передовой отряд эсэсовской дивизии имел до сорока танков и самоходок. Самолет снова сбросил вымпел: голова немецкой колонны в двадцати пяти километрах. Значит, скоро будет здесь. Поэтому передовой отряд начнет атаку, вероятно, сейчас же, иначе он не успеет захватить станцию до подхода главных сил. Держись, Андрей!

Сначала немцы решили врезаться в оборону у станции узким клином, рассечь заслон. Когда же головные танки вплотную подошли к позиции Румянцева, следующие за ними потонули в дыму: это минометчики повесили дымовую завесу. Истребители выдвигались вперед и забрасывали передние танки гранатами. А остальные, как только они выползали из дыма, в упор расстреливались из орудий. Задние, не видя ничего впереди себя, продолжали напирать, неизбежно попадая под губительный огонь. Эсэсовцы не выдержали губительного огня и отошли.

Вскоре они развернулись в цепь, изогнутую серпом, и снова ринулись в атаку. Танки стреляли с ходу. Жаров приказал не открывать огня. Как только до них осталось метров четыреста, дымовой пояс скрыл атакующие танки. Андрей выжидал. Как и рассчитывал он, немцы не стали пережидать, и их «тигры» бросились сквозь клубящийся, похожий на облако дымовой заслон. Но из полосы завесы они выскакивали разрозненными одиночками, ослепленные, потерявшие цели. Тогда как наши орудия могли бить почти в упор. Потеряв еще несколько машин, немцы, видно, перегруппировались и напористо налетели на позиции Назаренко и Румянцева. Но тут на них обрушились истребители с гранатами. На поле боя уже горело до пятнадцати машин. Черные столбы зловеще поднимались к небу. Гарь и дым мешали дышать.

Бой длился уже больше часа. Начали подходить главные силы немецкой дивизии. Теперь в атаку пошли несколько групп танков с разных направлений, и немцы сами применили дымы. Сквозь клубящиеся облака они бросались на оборону и в ряде мест с ходу пробили ее. Ни одна из сторон не хотела отказаться от своих замыслов. Но силы Жарова и Черезова заметно слабели. Немало орудий вышло из строя. Не хватало снарядов. Поредели расчеты артиллеристов и ряды истребителей. Резервы вели бой в глубине обороны. Все смешалось, и поскольку перевес был на стороне противника, — это могло привести к полному уничтожению заслона у станции. А бой все гремел и гремел. Бойцы ожесточились, и один на один бросались на танки. В этом бесстрашном единоборстве со стальными махинами они подбили еще с десяток машин. Но казалось, ничто уже не могло остановить отчаянного напора врага.