Иван Сотников - Днепр могучий

В одной из колонн двигался бронетранспортер с черно-белыми крестами на стальных бортах. Закутавшись в богатую шубу, бригаденфюрер Гилле угрюмо восседал на своем чемодане и находился как бы ниже всех. Тем не менее хозяином положения здесь был он. Стоило ему бросить резкую фразу, и эсэсовцы, сидевшие у самых бортов с автоматами наперевес, молниеносно выполняли любую команду. Офицеры, тоже укутанные в шубы, сидели молча. Жались друг к другу и не подавали голоса. Бросив на произвол гибнущие вокруг войска, они жили одним: спастись! Их не мучила совесть, не терзала боль за жертвы, их страшила только смерть, что бесновалась рядом, нередко заглядывая за броневые борта их машины. Уже трое эсэсовцев свалились убитыми, и их молча выкинули наружу прямо на снег.

Четыре бронетранспортера с «сотней избранных» были окружены «тиграми» и «пантерами», тысячами рядовых пехотинцев. Они прокладывали путь «избранным», власть имущим. Горели танки, гудела броня, на красном снегу оставались бесчисленные жертвы. Колонна корчилась и кричала, стоны и вопли раненых, вой обезумевших от ужаса людей сливались с завыванием пурги. Страшный гул вооруженной толпы, как ураганный прибой, волками накатывался на машины и, ударяясь о броневые борта, в бессильной ярости откатывался обратно, чтобы, собравшись со свежими силами, наваливаться на них снова и снова.

Фред поглядел на своих молодчиков у борта машины и содрогнулся. Искусанные губы у многих в крови. Лица белы как снег. Глаза словно остекленели, и их зрачки казались размером с вишню. Молодой эсэсовец напротив Фреда вдруг хитро улыбнулся и, склонившись к Черному генералу, потрепал его за ухо. Генералы и офицеры даже высунулись из меховых воротников. Двое из солдат схватили помешанного за руки, чтобы он не перестрелял других. Но сумасшедший и не думал сопротивляться. Он просто хитро улыбался и поглядывал на всех жуткими глазами. У Фреда под шапкой зашевелились волосы. Но он уловил еле заметный жест Гилле. Подошел к обезумевшему и в упор выстрелил из пистолета. Солдаты легко подняли убитого с сиденья и выбросили за борт. «Что же ты делаешь, Фред!» — снова откуда-то послышался голос Ганса, и Фред содрогнулся.

А бой гудел все с новой и новой силой. Всюду разрывы, огонь, треск пулеметов. Где-то вдали как черная смерть пронеслась казачья лава. По полю метались пылающие танки и оглушительно взрывались. Обезумевшие колонны носились по полю из стороны в сторону и всюду находили смерть.

Нередко видно было, как солдаты сотнями поднимали руки и сдавались в плен.

Но колонна Гилле еще держалась, хоть и таяла с каждым часом. Ее выручал стальной таран из тяжелых «тигров». Они сминали русские пушки и пулеметы и, погибая сами, все же открывали путь колонне.

Наконец пробились к Почапинцам. Здесь явственнее слышится гул пушек Хубе. Расстояние до них сократилось вдвое. Но путь неожиданно преградил сумасшедший огонь русских, и у Фреда вдруг засосало под ложечкой. Неужели конец? И что предпримет теперь командир дивизии?

Инстинктивно сжавшись, Гилле туже запахнул шубу, словно это могло защитить его от огня. Губы у него перекошены, и на лбу заблестели крупные капли пота. «Пробрало шефа, — невольно позлорадствовал Фред. — А ведь лишь вчера он так прославлял опасность. Вожделенный миг! Пожалуйста. Русские с удовольствием продлят его хоть на час, хоть на день, пока Черный генерал не изойдет потом и кровью».

— Белый флаг! — со злостью приказал Гилле.

Фред с готовностью развернул его и высоко, чтобы было заметнее, взметнул над бортом машины. Ему хорошо видно, как ошеломлены офицеры. Пусть! Им и невдомек, что означает сейчас белый флаг. Нет, не капитуляцию! А сигнал — усилить огонь, натиск. Приказ пробиться любой ценой. Самое же главное — оградить свою машину. Пусть русские бьют по другим. Эту не тронут. Зачем им бить по белому флагу? А значит — легче и уцелеть в самый опасный момент. Гилле не просчитается!

Огонь русских неистов. Загорелся один «тигр», вспыхнул другой, взорвался третий. Взлетели на воздух передние бронетранспортеры с офицерами. Сотни пехотинцев полегли вокруг. Но брешь пробита! Машины Гилле и Либа рванулись за уцелевшими танками и вместе с пехотой, окружавшей их, перевалили последний кольцевой рубеж. Свобода, жизнь! Но что это? Неожиданно откуда-то появились русские танки. Они с двух сторон обрушились на колонну, и Фред даже зажмурился. Когда через одну-две минуты он открыл глаза, немецким броневым машинам удалось несколько оторваться. Им били вслед. Около ста пехотинцев осталось на снегу. Зато остальным удалось вырваться к внешнему фронту. Внезапность их удара в спину русским сыграла свою роль. Они прорвались: два бронетранспортера, четыре танка и человек сто обезумевших пехотинцев. Фред ликовал. Пробились! Пусть все умирают там, он, Фред Дрюкер, жив. До остальных ему нет дела.