Борис Бурлак - Левый фланг

Строев до поздней ночи просидел в штабе. И без того пунктуальный, педантичный, Некипелов сегодня делал свое дело с необыкновенным тщанием, зная, что к о м д и в н а ч а с сам в прошлом подвизался на штабной работе.

Когда все было готово к завтрашнему бою, Строев поинтересовался между прочим:

— Кроме шифровок ничего не поступало с в е р х у, Дмитрий Павлович?

— Так, разная мелочь, — сказал Некипелов. У него лежали в походном сейфе два распоряжения комкора по личному составу, но время терпит, доложит завтра с а м о м у.

— Тогда я пойду. Главное — как можно больше заготовить фашин и штурмовых мостиков.

— Всех офицеров послал в части, проследят.

— Ясно. Утро вечера мудренее.

Начальник штаба проводил Строева до ворот, постоял, подышал свежим воздухом. Небо прояснилось, в темно-лиловой вышине холодно горели крупные южные звезды. Мокрая земля дымилась слабо, и низовой работящий сиверко старательно распутывал на черном полотне дороги белесые мотки реденького тумана, который устала прясть декабрьская ночь. Похоже, что завтра будет вёдро. А будет вёдро — будет и авиационная поддержка. Строев правильно сказал, что утро вечера мудренее. Утро на войне освещено надеждами на боевое счастье, От него ждут новой удачной атаки, если наступают, и нового упорства, если обороняются. Да, только бы не завязнуть в болотах. И, как на грех, заболел командир дивизии. Ну ничего, ничего, генералы на фронте долго не хворают. Не успеет н о в а я м е т л а начать мести по-новому, как Василий Яковлевич Бойченко снова появится на НП. Такой и дня не пролежит. А что как он слег всерьез и надолго? Жаль. Очень жаль. Сработались, привыкли понимать друг друга с полуслова. Кто-то правильно заметил, что начальник штаба — прямое продолжение командира. Но каким он, полковник Некипелов, может быть п р о д о л ж е н и е м полковника Строева, когда они терпеть не могут друг друга. В случае чего, Строев, конечно избавится от такого наштадива. Может, напрасно не показал ему эти бумажки о Зотове и Лебедеве? Посчитает за неуважение к собственной персоне или, того хуже, за неподчинение временно исполняющему обязанности комдива. Надо завтра же пойти к генералу. А теперь пора спать. До рассвета осталось немного времени, а на рассвете — артиллерийская подготовка и атака. Калиф, то бишь комдив на час, прав: утро вечера мудренее.

К исходу второго дня наступления полк Мамедова занял наконец железнодорожную станцию. Первым ступил на твердую почву батальон капитана Дубровина, вслед за ним другие батальоны; и слева, равняясь на русских, продвинулись вперед части Пролетарского корпуса югославов. Строев облегченно вздохнул: чертова трясина осталась позади. Он вспомнил Бойченко, который вырос на Пинских болотах. Верно, не легко форсировать такие топи, хотя было сделано все возможное, чтобы облегчить пехоте ее сизифов труд. Он приказал артиллеристам не жалеть снарядов, с помощью комкора вызвал на подмогу «ИЛы», которые подолгу кружили над болотами. В зыбком месиве авиабомбы разрывались глухо, вскидывая невысокие фонтаны грязи. Пехота не шла в атаку, а ползла, с трудом подминая под себя фашины. Хрупкие штурмовые мостики не выдерживали, ломались, да и мостиков не хватало. Самые нетерпеливые из солдат бросали эти средневековые штучки-дрючки и по пояс в ледяной воде торопились одолеть трясину. Так вот и подвигались от кочки к кочке, а с наступлением темноты саперы принимались выстилать болота хворостом. Боевую задачу первого дня дивизия выполнила только на второй день. Но выполнила.

Когда снова сгустились вязкие, как эта трясина, декабрьские сумерки, полковник Строев распорядился хорошо накормить солдат, выдать им двойную порцию водки, чтобы они могли согреться, и сам поудобнее устроился у котелка с горячей мясной лапшой, которую с обеда берег в термосе его шофер и ординарец Митя. Невдалеке бойцы из противотанкового дивизиона тащили на руках «сорокапятки». Слышалась беззлобная русская ругань, — без нее в таком деле не обойтись.

«Молодец Борис, знает свое дело», — подумал Строев о начарте бондаревского полка, который спешил выдвинуть пушечные батареи в боевые порядки пехоты.

Вернулся с передовой весь грязный, непохожий на себя майор Зарицкий. Он доложил, что взятые сегодня в плен трое немцев в один голос говорят о новых подкреплениях, идущих к фронту. Завтра или послезавтра вступят в бой хорватские полицейские батальоны, на подходе части 117-й легкой пехотной дивизии противника.