Дэвид Бениофф - Город

— Точно. Считать умеешь.

— Нам же дали на яйца.

— Ну нельзя же яйца искать на голодный желудок, правда?

Бородач ждал нас на краю рынка, руки по-прежнему сложены на груди. Пока мы подходили, он оценивал Колю взглядом — словно боксер противника на ринге.

— Всего двое?

— А сколько надо? — парировал Коля, улыбнувшись. — Я слышал, вы яйца продаете.

— Я все продаю. Что дадите?

— Деньги есть, — ответил я, отчетливо припомнив, что мы с ним это уже обсуждали.

— Сколько?

— Хватит, — сказал Коля. — Нам дюжина нужна.

Бородач присвистнул:

— Вам везет. У меня как раз столько.

— Вот видишь? — Коля стиснул мое плечо. — Не так уж трудно.

— Пошли, — сказал здоровяк и двинулся через дорогу.

— Мы куда это? — спросил я, приноравливаясь к его шагу.

— Я все внутри держу. Снаружи опасно. Что ни день, солдаты приходят, отбирают товар подчистую. А кто вякнет — пулю в лоб.

— Ну солдаты же город защищают, — сказал Коля. — Война войной, а обед по расписанию.

Великан оглядел Колину пехотную шинель, сапоги:

— А ты чего ж не защищаешь?

— Я на задании. Капитан дал. Не твое дело, в общем.

— Этот капитан тебя с пацаном за яйцами, что ли, послал? — Верзила ухмыльнулся. Зубы сверкнули в черной бороде чистыми игральными костями. Он, разумеется, не поверил Коле. Да и кто бы поверил?

Мы шли вдоль перемерзшей Фонтанки. На льду валялись брошенные трупы, некоторые — под дерюгой, придавленной камнями, с каких-то уже сняли все теплое. Их белые лица уставились в темневшие небеса. Просыпался вечерний ветер — одной мертвой женщине он намел на лицо длинные светлые волосы. А ведь она ими когда-то гордилась, мыла их дважды в неделю, перед сном по двадцать минут расчесывала. И вот теперь они пытались защитить ее, мертвую, от посторонних взглядов.

Великан привел нас к кирпичному пятиэтажному дому — все окна забиты фанерой. На гигантском — в два этажа — плакате молодая мать несла мертвого ребенка из горящего дома. «СМЕРТЬ ДЕТОУБИЙЦАМ!» — кричали буквы. Порывшись в кармане, бородатый извлек ключ и отпер парадное. Придержал перед нами дверь. Я схватил Колю за рукав.

— А чего сюда яйца не вынести? — спросил я великана.

— Я умею дела делать, потому и жив еще. И на улице дел не веду.

У меня сжалась мошонка — робкие мои яички стремились заползти поглубже в тело. Но я родился и вырос в Питере, я был отнюдь не дурак и постарался, чтобы голос меня не выдал:

— А я не веду дел в чужих квартирах.

— Господа, господа. — Коля широко улыбнулся. — К чему нам эти подозренья? Дюжина яиц. Говори свою цену.

— Тыща.

— Тысяча рублей? За дюжину яиц? — Я рассмеялся. — Не иначе Фаберже?

Чернобородый гигант, не отпуская дверь, глянул на меня так, что я сразу умолк.

— На рынке за стоху грязь стаканами продают, — сказал он. — Что лучше, яйцо или стакан грязи?

— Послушай, — произнес Коля. — Ты здесь весь день можешь стоять и торговаться с моим маленьким еврейским другом — или же мы уладим все, как честные люди. У нас есть триста. Больше нет. Договорились?

Верзила не спускал с меня глаз. Я ему с самого начала не понравился; а теперь он знал, что я еврей, и просто свежевал меня глазами. А Коле протянул лапищу: мол, деньги давай.

— О нет, сейчас я вынужден встать на сторону своего компаньона, — покачал головой Коля. — Сначала яйца, потом деньги.

— Я их сюда не потащу. Все жрать хотят, у всех оружие.

— Ты же здоровый такой, чего тебе бояться? — подначил его Коля.

Великан оглядел Колю с неким, я бы сказал, любопытством, будто ушам своим не поверил. И, видимо, плюнув на оскорбление, улыбнулся, опять сверкнув игральными зубами.

— Вон мужик лежит мордой вниз. — Он мотнул головой в сторону Фонтанки. — Не от голода подох и не от мороза. Ему череп кирпичом проломили. Спросишь, откуда я знаю?

— Я и так понял, — покорно ответил Коля и вгляделся во тьму парадного. — Как ни верти, а кирпичом быстрее.

Похлопал меня по спине и шагнул внутрь. Во мне все орало: беги. Здоровяк вел нас прямо в капкан. Он сам, считай, признался, что убийца. Коля глупо выложил, сколько у нас с собой денег. Их немного, но еще карточки — мужик ведь наверняка считает, что они у нас есть. За это в наши дни можно легко убить.

А выбор есть? Переться к Нарвской заставе искать старика с его курятником? Заходя в этот дом, мы рисковали жизнью, но если не найдем капитану яйца, мы все равно покойники.

Я двинулся следом за Колей. За нами закрылась дверь парадного. Внутри было темно и мрачно, света нет, только сквозь щели в фанере на окнах сочились остатки дня. Великан шел за мной, и я припал на одно колено — вытащить немецкий нож. Мужик обогнул меня и зашагал через две ступеньки по лестнице. Мы с Колей переглянулись. Черная Борода скрылся, а я вытащил нож и сунул в карман шинели. Коля поднял брови — может, восхитился моей предусмотрительностью, а может, в насмешку. Мы тоже двинулись по лестнице — ступенек не пропускали, но все равно ко второму этажу задыхались.