Джеймс Холланд - Миссия «Один» (в сокращении)

Умница, подумал Таннер.

Анна начала что-то быстро говорить отцу, тот кивал в ответ. Затем Ларсен о чем-то заспорил с ней по-норвежски.

— Она хочет идти с нами, — сказал Ларсен. — Я объяснил ей, что об этом не может идти и речи.

— Но прошлым летом мы с братом исходили все горы Оппланна. Пожалуйста. Я хочу помочь вам.

— Для женщины это слишком опасно, — сказал Шеванне, — и особенно для такой хорошенькой девушки, как вы.

Таннер внутренне застонал, потом сказал:

— Да, но она хорошо знает эти горы, к тому же женщина вызовет у немцев меньше подозрений.

— А кроме того, я говорю по-немецки, — добавила Анна.

— Она замедлит наше продвижение, — сказал Шеванне.

— Нисколько, — вызывающе ответила Анна.

В разговор вмешался, произнеся несколько фраз, ее отец.

— Он говорит, что ей двадцать два года, — перевел сказанное им Ларсен, — этого довольно, чтобы думать своей головой. И говорит, что гордится дочерью, желающей помочь нам.

Некоторое время Шеванне молчал, потом сказал:

— Я должен обдумать это. И я вовсе не убежден в том, что нам стоит хотя бы пробовать пересечь долину. Но как бы там ни было, вы предлагаете остаться здесь до следующей ночи?

— В лесу над фермой есть пещера, — сказала Анна. — Очень укромная. Утром мы вам ее покажем.

— Кроме того, нам необходимо избавиться от раненых, — сказал Таннер. — Анна и ее отец готовы отвезти их в Треттен.

— И отдать в руки врага? — поинтересовался Шеванне.

— Если они останутся здесь, то умрут, — сказала Анна.

— Сэр? — произнес Таннер. Шеванне теребил двумя пальцами свою нижнюю губу. Ну, давай же, думал Таннер. Прими решение. И он снова сказал: — Сэр, нам необходим какой-то план.

— Молчите! — огрызнулся Шеванне. — Мне нужно подумать.

— Но как же все-таки быть с ранеными? — настойчиво спросил Таннер. — Вы — наш командир. Господин Ростад и его дочь готовы рискнуть ради их спасения жизнями. Скажите им, что они должны сделать.

— Хорошо, будь оно проклято! — Шеванне провел всеми десятью пальцами по своим волосам. — Отвезите раненых в Треттен. Утром. Благодарю вас, мадемуазель, мсье.

Таннер проснулся чуть раньше шести. Он сел, огляделся вокруг. Большая часть солдат все еще крепко спала. Тут он заметил, что раненых с ними уже нет. И Ларсена тоже. Взяв винтовку, Таннер пошел через двор к фермерскому дому. Анна, ее мать и Ларсен пили кофе. Кухню наполнял аромат свежеиспеченного хлеба.

— С добрым утром, сержант, — сказала Анна. — Хорошо поспали?

— Слишком хорошо, спасибо. Куда подевались раненые?

— Мы перенесли их ночью, — сказала Анна. — Они начали кричать от боли.

— Господи. А я ничего не услышал. Как они сейчас?

— Мы дали им бренди. Вот, правда, Риггс совсем плох.

Мать Анны поставила перед Таннером тарелку с хлебом и кружку кофе.

— Нам нужно выставить часовых, — сказал он Ларсену, а затем повернулся к Анне: — Когда вы повезете раненых в Треттен?

— Отец чистит и кормит скотину. Как только закончит, мы тронемся в путь.

— Я провожу вас немного, — сказал вдруг Таннер. Ему пришло в голову, что разведка окрестностей, пусть даже поверхностная, повысит их шансы на успех. — Надо бы присмотреться к Треттену.

Он отъехал на стуле от стола, встал.

— Спасибо за завтрак. Когда вам потребуется помощь с ранеными, позовите меня.

Снаружи золотисто сияло утреннее солнце, покрывая горы длинными синими тенями. Таннер услышал, как с заснеженных сосен начинают падать капли талой воды.

Интересно, думал он, освободились ли уже Целлнер и его солдаты и когда немцы пошлют сюда на поиски свежие силы? Нужно придумать, как справиться с Шеванне. Таннер был уверен в том, что его план — план пересечения долины — верен. А пока пора поднимать солдат. Он направился к сараю, но тут из фермерского дома вышел и окликнул его Ларсен.

— Сержант, — сказал он, подойдя к Таннеру. — Знаете, вам следует как-то наладить отношения с лейтенантом Шеванне.

— При всем моем уважении, он не понимает, что делает. Принимает неверные решения и подрывает мой авторитет у солдат.

Ларсен улыбнулся:

— Он чувствует, что вы с вашим опытом представляете для него угрозу. Мы все уже успели понять: то, чему нас учили в мирное время, имеет слабое отношение к тому, с чем мы сталкиваемся на войне. Никто не говорил нам о том, какие трудные решения мы вынуждены будем принимать.

— Таков удел командира, — ответил Таннер. — Нам следовало покинуть хижину две ночи назад. И тогда Сандвольд был бы сейчас у союзников. — Он вздохнул. — Если я буду помалкивать, Шеванне приведет нас к катастрофе.