Ольга Репьева - Необыкновенные приключения юных кубанцев

— Они, дармоеды, привыкли грабить простой народ! — заметил Андрей неприязненно.

— Здря ты, сынок, говоришь такое, — заступилась за попов крёстная. — Святые отцы жили тем, что прихожане пожертвують добровольно. А што нашим подношением недоволен стал, так ить и для нево трудные времена настали: отправлять службы запретили, доходу нет, а детишек — их у ево пятеро было — чем-нито кормить нада… Так от, покрестил он…

— Мам, а як крестють, расскажите, — попросил уточнить Никита.

— Як крестють? Када, бывало, в церкве — любо посмотреть: люди усе нарядно одеты, в церкве празнично, обряд правитца неспеша, торжествено. — Она вздохнула, помолчала. — А када Андрюшу крестили, управились враз: прочитал проповедь да наставление — вот и усе крещение. А вот с наречением вышло, как бы ето сказать… нехорошо получилось…

— А что случилось? — спросил бывший новорожденный.

— Что? Полистал батюшка книжку, где сказано, в какой день каким именем нарекать новорожденного, — полистал он её та и говорыть: нарекается, мол, новорожденный раб божий Пахнутием.

— Пафнутием? Это он, гад, назло! — возмутился крестник.

— Хто ево знаить… Може, хотел поторговаться: мол, прибавьте платы, тогда поищу имя покрасивше. А кум як рассвирепел, як хватаеть того батюшку за бороду — да головой об стену, об стену. Это, кричит, тебе пахнутий, а это — махнутий! Ищи подходящее имя, не то усе волосья повыдергаю. Ну, и нарек он тебя Андреем… От так, сынок, тебя и крестили. Лучше б уж никак, — закончила рассказ Ивга.

— Мам, а миня тожеть так крестили? — поинтересовался Никита.

— Нет, сыночек, тебя крестили не тайно и по усем правилам, как положено, — в святой церкве. Уже опосля дедушка Сталин обратно разрешил богослужение. А тех, которые до этого запрещали, усех потом засудили.

— А почему ж церквя не работали у нас? Вон в Ивановке — какая красивая, а забросили, — спросил Андрей.

— Это уже опосля… Объявили на собраниях, что религия — дюже вредный для народа опум.

— Не «опум», а «опиум», — уточнил он. — Отрава, значит, навроде пьянства или курения. Потому как никакого бога нет и никогда не было. Это доказано наукой, и нечего советским людям грамотные мозги затуманивать!

— Може, и нет… — не стала спорить крёстная. — А токо нихто ище на небе не бывал и не знаить, як оно и что… Заговорилась я с вами, ребятки, — спохватилась рассказчица, — а у миня работы набралось — за день не переделать.

— Никак разрешил остаться дома? — удивился Андрей.

— Об етом твой сусид и слухать не хочеть! Завтра чуть свет велел быть на картошке.

— Да-а, дожили, — посочувствовал шеф. — При наших хоть один выходной давали.

— Тут уж не до выходного! — кладя уснувшего сынишку в колыбель, посетовала мать. — Отпускали б в обед хуть на минутку — и на том бы спасиба. Цельный день душа болить: как там дети хазяинують, не случилось ли беды, особливо с маленьким. Сёдни бжола чи оса ужалила, а завтра, ни дай бог, гадюка укусить или ищё какая напасть…

— Насчёт Васятки что-нибудь придумаем, — пообещал он. — Борис своего Степашку носит к Вере Шапориной. Спрошу, может, и за нашим согласится присматривать.

— Попроси, Андрюша, попроси, детка! — обрадовалась Ивга. — У миня бы прям гора с плеч. Я уж её чем-нито отблагодарю.

— Да, вот ещё что, — пришла ему «ценная мысля» перед самым уходом. — Будете копать картошку — завтра или в другой раз — постарайтесь оставить нетронутыми несколько рядков. Так, чтоб меньше кто видел. Пометьте, а потом покажете нам: мы посля выкопаем для вас. Разве ж можно в зиму оставаться без картошки!

— Ой, спасибо, што надоумил! — обрадовалась крёстная. — Обизатильно зделаем. Мешочка хотя б с три-четыре — и то б хватило и исть, и на посад.

Веру упрашивать не понадобилось. — Нехай приводит, мне что пятеро, что шестеро — без разницы. И платы никакой не надо!

Выяснилось, однако, что в пригляде нуждаются ещё трое малышей такого же, ясельного возраста. Заявки поступили и от других шефов — Феди, Ванька и даже Мишки: у их подшефных тоже имелась мелкота, Вера не отказала и им; но ораву в девять огольцов — у неё самой пятеро братьев помладше — потянуть, ребята это понимали, одной ей невмоготу.

— А что, ежли пригласить в помощницы Марту? — предложил Андрей. Я уверен, она согласится.

В ответ на это предложение Борис нахмурился, Федя промолчал, а Миша возразил без всяких обиняков:

— От них нужно держаться подальше! — И добавил: — Обойдёмся без предателей.