Борис Бычевский: Командующий фронтом

Впечатления от первых встреч с новым командующим были разные, но все быстро сошлись в одном: Говоров не терпит поверхностности ни в мышлении, ни в знаниях, ни в деятельности. Резко, в лицо выскажет свою оценку или мнение. Но слушать умеет очень внимательно.

Начальника разведотдела штаба фронта Петра Петровича Евстигнеева Говоров, прибыв в штаб, пригласил одним из первых.

— Вы, как я вижу, полностью связали свою судьбу с Ленинградом,— сказал он, здороваясь.— Пришло время опять работать вместе.

Говоров, очевидно, вспомнил финскую кампанию. Тогда Евстигнеев, будучи в этой же должности, получил полную возможность убедиться в исключительной скрупулезности артиллериста Говорова, изучавшего вместе с разведчиком систему железобетонных дотов «линии Маннергейма». Назначенный на должность начальника штаба артиллерии 7-й армии, Говоров, в ту пору комбриг, стал одним из инициаторов разрушения мощных дотов огнем прямой наводки из орудий крупных калибров с максимально короткой дистанции. Он способен был часами сидеть на наблюдательном пункте, выбирая наилучшее, хотя зачастую и опасное, место для орудия перед дотом.

Петр Петрович Евстигнеев, невысокого роста, с крупной лобастой головой и удивительно спокойными в любой обстановке голубыми глазами, был вдумчивым разведчиком-аналитиком. Новый командующий сразу пришелся ему по душе. Разговор был долгим, касался каждой дивизии, полка, а иногда даже и батальона вражеских войск по всему кольцу блокады.

— Допускаете ли вы, товарищ Евстигнеев, возможность сосредоточения крупной ударной группировки фашистов летом на каком-либо участке обороны города? — свел наконец Говоров разговор к главному, центральному своему вопросу.

— Мы полагаем, что у противника есть повод готовить наступательную операцию против Ленинграда в этом году,— ответил разведчик.

— Докладывайте и повод противника и ваше мнение.

— Фашистское командование знает, что город к войска, обороняющие его, сильно ослаблены за зиму У наших соседей-волховчан после зимних неудач по деблокаде много своих слабых мест. А сейчас еще — окружение 2-й ударной армии...

Евстигнеев сообщил Говорову один характерный факт последнего времени: генерал-фельдмаршал фон Лееб, командующий группой армий «Север», отозван в Германию, по-видимому отстраненный Гитлером, э его заменил генерал-полковник Кюхлер, командовавший с первого дня войны 18-й армией под Ленинградом. Леонида Александровича эти сведения заинтересовали.

— Как вы расцениваете это?

— Надо обдумать, товарищ командующий, и получить еще кой-какие данные,— осторожно ответил опытный разведчик.

— Обдумайте,— согласился Говоров, покосившись на Евстигнеева.— Перемещения в высшем командовании должны иметь и причину и следствие. И помните главную задачу разведки: никогда, ни при каких обстоятельствах наши войска и командование не должны оказаться перед фактом неожиданности сосредоточения группировки противника в каком-либо месте.

Через некоторое время один из захваченных пленных показал на допросе, что в Гатчину и Пушкин приезжал начальник гитлеровского генерального штаба генерал-фельдмаршал Кейтель и был, якобы, на наблюдательном пункте, с которого виден Ленинград.

— Этот факт более симптоматичен, чем отстранение фон Лееба,— заметил Говоров начальнику разведотдела.— Очень внимательно следите теперь за передвижением частей у противника.

Разведывательная карта ежедневно ложилась на стол командующего, и он подолгу изучал ее.

К 1 января 1942 года на всем северо-западном направлении находились 34 вражеских дивизии, в том числе 26 пехотных, 2 танковых, 2 моторизованных. В ту пору наибольшее сосредоточение войск противника отмечалось южнее Ладоги, куда сместился центр активных боевых действий. Сейчас, весной, плотность группировки войск противника против Волховского фронта даже увеличилась. Это можно было объяснить прорывом 2-й ударной армии к Лю-бани. Враг стремился ликвидировать этот прорыв.

Но и на южных рубежах под Ленинградом и по левому берегу Невы противник почти не ослабил свои силы...

С первых же дней прибытия в Ленинград Говоров уделил главное внимание борьбе с дальнобойной артиллерией. Встретившись со своим бывшим начальником факультета, он коротко сказал: «Я рад, что Вы здесь командуете артиллерией». Возможно, полковник Одинцов мог ожидать более теплых слов. Три года они не виделись. За это время многое произошло в жизни обоих. Однако Одинцов знал, как скуп бывший преподаватель Говоров в выражении своих эмо ций, и разговор сразу перешел на деловую почву.