Павел Кренев - Девятый

— Здравствуйте, Линда, — сказал он буднично и миролюбиво. — Вот вы какая красивая! Столько о вас наслышан!

Он взял стул, стоявший у стенки, и приставил его к кровати. Сумку, которую принес, придвинул к ногам.

— Так вы совсем здоровы! Выглядите прекрасно. Пора вставать, матушка, пора вставать, за дела браться. Хватит бока отлеживать, хватит.

Он сел, внимательно оглядел палату, представился.

— Меня зовут Игорь.

— Почему у вас русское имя? Насколько я понимаю, вы румын.

— Как вы догадываетесь, у меня несколько имен. На каждый случай — разное. Но Игорь — настоящее. Так меня звала моя покойная мама. Она была русская.

— Вот почему у вас такой блестящий русский.

— Еще и потому, что я окончил Ростовский университет. Я долго жил в России. Мы ведь до недавнего времени были одной страной, — он усмехнулся. — Свое имя я скрываю вынужденно, но вы ведь тоже здесь находитесь не под своим настоящим именем, не так ли? Впрочем, не будем об этом.

Как и у многих разведчиков, у него была усредненная, незапоминающаяся внешность. Ничего приметного: средний рост, правильные, но ничем не выделяющиеся черты лица, легкая худощавость, негромкий голос, русые волосы. Пройдет мимо — и нечего вспомнить.

У него спокойный, но твердый, уверенный взгляд.

«Наверно, он хороший разведчик», — подумала Линда.

Игорь поднял с пола сумку, поставил на колени, расстегнул неторопливо молнию и стал доставать из нее фрукты, какие-то пакеты, шоколадные плитки...

— Зачем это, зачем? — замахала рукой Линда. — Что это вы, право, так много всего...

— Это чтобы вы поскорее поправлялись, вы нам очень нужны.

Последняя фраза резанула Линде сердце: ей совсем не хотелось быть «очень нужной» для грязной работы бесконечно чужой разведки. Известно ведь: там, где действуют спецслужбы, всегда стоит запах дерьма...

Потом он достал из нагрудного кармана конверт с деньгами, наклонился и подсунул его под подушку, под ее голову.

— А это за прошедший месяц и маленькая премия за ударную работу.

— Спасибо, я вам благодарна, — сказала Линда и закрыла глаза.

Он поерзал на стуле, как бы втерся в него, откинулся на спинку, принял удобную позу и спросил:

— Ну, так зачем мы вам понадобились, Линда?

И она сказала ему, что выполнила тот объем работы, который был обозначен в контракте. Теперь она хотела бы получить всю сумму, положенную ей по договору, и уехать домой. Ее ждет маленький сын и старенькая мама, за ними нужен уход. И она очень устала от нервотрепки...

Кроме того, она поведала Игорю и то, что за ней идет охота и у нее больше нет возможности работать в нормальных условиях. Она просила Игоря отпустить ее: она очень боится за свою жизнь. Тем более что она ранена...

Игорь какое-то время молчал. Потом он высказал то, что приготовил к встрече с ней. Умный, опытный разведчик, он не мог не догадываться заранее, о чем пойдет речь, о чем может просить его эта молодая, уставшая от убийств, перепуганная войной женщина. Конечно, о желании быть со своей семьей, с любимыми людьми, о стремлении скорее покончить со своей грязной работой, получить деньги и уехать...

Это так понятно по-человечески.

— Вы, Линда, оказались для нас сущим кладом. Вы — самый успешный наш работник. По результатам ваших рейдов в Тирасполе начался настоящий бунт. Люди оказались беззащитными перед вами, а власть и военные не смогли их защитить. Вы просто молодец. И мы, безусловно, пойдем вам навстречу.

Глаза Линды вспыхнули надеждой.

— Но не сразу, не сразу, — добавил он.

Игорь положил руку на краешек кровати и глянул на Линду с просящей, почти заискивающей улыбкой.

— Есть одно маленькое дельце. Мы бы очень хотели, чтобы вы его завершили. И тогда мы не будем возражать против досрочного прекращения контракта.

Линда отвернулась к стене. Она поняла: сейчас ее будут втягивать во что-то очень серьезное и опасное. Тело ее охватил ледяной холод. Таким ледяным бывает страх, смертельный страх. Она уже давно играла в прятки со смертью, а такие игры вырабатывают предчувствие опасности. Именно это чувство застучало молоточками в висках, заставило быстрее и сильнее биться сердце. Оно ей подсказало: если она откажется, то уже никогда не вернется домой. Сколько уже безвестных трупов на этой войне, найденных на пустынных обочинах безлюдных дорог! Она может стать одним из них. Она слишком много знает, ее нельзя отпускать обиженной.

Линда повернулась к этому вполне радушному, но безусловно безжалостному человеку.