Александр Тамоников - Истребитель майданов

– Сергей, ты предупредил Тарасова, что мы едем к ним?

– Конечно, Аркадий Максимович, сразу же, как только вы сказали, что нам следует быть в «Инициативе».

Так называлась неправительственная организация, официально занимавшаяся проблемами с правами человека в России, на самом же деле являвшаяся структурным подразделением ЦРУ. Председателем «Инициативы» был Владимир Карлович Штерлих. Он проявлял себя изрядным «гуманистом» еще во время Первой чеченской кампании. В результате чего сотни российских солдат тогда оказались в плену. Многие из них так и не вернулось домой, но Штерлих не придавал этому никакого значения.

Ему надо было проявить себя правозащитником, привлечь к себе внимание. Он сделал это, даже получил один из высоких орденов того самого государства, которое давно продал.

Штерлих был завербован ЦРУ еще в Чечне, в 1995 году. Он развил настолько бурную «правозащитную» деятельность, что едва не был раскрыт. Но пронесло. Помогли покровители из посольства США, а еще больше – их деньги.

После этого «Инициатива» резко сбавила обороты. Сотрудники этой неправительственной организации постоянно выезжали в регионы, собирали материалы о нарушении законных прав граждан России. Штерлих часто выступал по телевидению с сообщениями на подобные темы.

Когда руководство страны решило навести порядок с массой подобных организаций и фондов, Штерлих не стал выступать против. Иностранный агент? Да ради бога. «Инициатива» одна из первых была зарегистрирована в таком вот статусе и продолжала свою деятельность, не нужную никому, не считая, естественно, ЦРУ.

К господину Штерлиху и ехал в понедельник председатель оппозиционной политической партии. Кортеж Градоверова подкатил к высотному современному зданию, стоявшему в центре Москвы.

К «Мерседесу» подошел помощник Штерлиха Анатолий Тарасов, открыл дверку.

Несмотря на довольно солидный возраст, Градоверов не утратил спортивного телосложения. Он легко покинул машину, пожал руку Тарасову и привычно улыбнулся, выставляя напоказ белоснежные зубы. Вернее сказать, дорогие протезы.

– Привет, Анатолий! Как дела на личном фронте?

Градоверов старался быть своим для всех. Естественно, только поначалу.

Он знал, что помощник Штерлиха недавно женился, поэтому и задал этот вопрос, показывая, что помнит даже такую мелочь.

– Спасибо, Аркадий Максимович, – немного смутившись, ответил Тарасов. – У меня все в порядке.

– Иного ответа я и не ожидал. У тебя же сейчас самое счастливое время. Безоблачная любовь, радость при каждом взгляде, любом слове. Время еще не затянуло в пучину семейных будней. Так что наслаждайся своим счастьем.

– Еще раз спасибо, Аркадий Максимович. Пожалуйста, проходите, Владимир Карлович ждет вас.

– Он в кабинете?

– Да.

– Отлично. Сережа, идем!

Градоверов с помощником поднялись на четвертый этаж, где размещалась канцелярия Штерлиха. Ее левое крыло занимали приемная, кабинет, комната отдыха, личная столовая и персональный медицинский пункт. Владимир Карлович страдал гипертонией, поэтому постоянно держал при себе врача и медицинскую сестру, зарплате которых позавидовали бы профессора московских медицинских вузов.

В кабинет навстречу Градоверову и Некричу вышла дамочка, руководившая секретариатом Штерлиха, увеличенная копия известной куклы Барби, такая же красивая, точеная и неестественная.

– Здравствуйте, господин Градоверов! – Она улыбнулась. – Проходите, пожалуйста, в кабинет.

Аркадий Максимович слышал, что Штерлих иногда уединяется с этой Еленой Линз, Аленушкой, как звал ее председатель организации, якобы для массажа. Но Градоверов сомневался в том, что этот господин был способен хоть что-то сделать с красоткой, которой больше подошел бы Тарасов.

Визитеры вошли в огромный, роскошно обставленный кабинет. Штерлих ждал их, стоя в центре помещения на шикарном ковре, сделанном руками иранских мастериц, знаменитых на весь мир.

– Здравствуй, Аркадий! Рад видеть тебя!

– Взаимно, Владимир Карлович.

Штерлих кивнул Некричу, не соизволил пожать ему руку, приобнял Градоверова.

– Проходи, Аркадий, к столику для гостей. Там нам будет удобнее.

Градоверов, Некрич и Штерлих присели в глубокие кресла, стоявшие вокруг овального столика из толстого стекла. Тарасов в кабинет не зашел.

– Здесь можно говорить обо всем, Владимир Карлович?

– Как в кабинете посла Соединенных Штатов.

– И все же позвольте мне убедиться в этом.