Владимир Першанин - «Зверобои» штурмуют Берлин. От Зееловских высот до Рейхстага

Неизвестно, какое решение принял бы штабист, но к нему подошел командир батареи 76-миллиметровых пушек ЗИС-3 и, пользуясь моментом, сообщил:

— Я отвел батарею в укрытие. Большие потери от минометного обстрела. Убиты и тяжело ранены шестнадцать человек, осколками повреждены прицелы на двух орудиях. Боекомплект израсходован практически полностью, ждем подвоза снарядов.

Подполковник растерялся. Исходя из сложившейся обстановки, продолжать атаку на этом участке было бессмысленно. Но и отсиживаться командование им не даст. Если Жуков дал приказ наступать, то его невыполнение грозит чем угодно, вплоть до расстрела на месте.

Подполковника инструктировали жестко: «Не церемониться! Гнать всех вперед, не давать никому отсиживаться. Трусов можете расстреливать лично». Он так и не понял, насколько серьезно было это сказано. К смертной казни за трусость приговаривает суд, военный трибунал. А он всего лишь штабист.

Пока подполковник раздумывал, что делать дальше, вышел на связь капитан Чистяков и доложил, что ведет наступление.

— Молодец Чистяков, — сказал Фомин. — Наступает активно. А там и мы повторим атаку, только отдышимся немного.

— Что мне докладывать в штаб? Объяснять, что батареи тяжелых самоходок и танковая рота с моря погоды ждут?

— Бой за высоту продолжается, — четко выговорил замкомандира полка. — Так и доложите. «Зверобои» и танки наносят удары. Несут потери, но высоту мы возьмем.

Через полчаса пришло короткое сообщение от командира самоходки Виктора Ерофеева:

— Здесь есть возможность прорваться с тыла. Пришлите еще несколько машин. Вы найдете нас по следам гусениц.

Старший лейтенант Виктор Ерофеев со своей небольшой группой из двух «зверобоев» и трех танков решил не приближаться к подножию холмов, а сделал внушительный крюк. Таким образом он хотел избежать риска нарваться на минное поле и обеспечить внезапность атаки, которую в этом месте могут не ожидать.

Когда на пути встала заболоченная низина, он сразу направил вперед разведку. Четверо десантников из тех, кто поопытнее, перешли ее вброд и дали знак, что машины здесь пройдут. Кроме того, механик-водитель его самоходки прощупал почву под водой и, вернувшись, подтвердил, что рискнуть можно.

— Воды по колено. Ила и тины хватает, но думаю, что одолеем.

Рискнули. Машины на малом ходу, напрягая всю мощь двигателей, прошли пятисотметровую низину и, выбравшись на сухое место, оказались на западной стороне гряды. Переход дался нелегко.

«Тридцатьчетверку» с закипевшим двигателем и замкнувшей электропроводкой пришлось оставить на выходе из болота.

— Здесь на час работы, — сказал младший лейтенант, командир танка. — Не меньше.

— Надо бы и остальным машинам остыть, — настаивал механик-водитель самоходки Ерофеева.

Действительно, танки и «зверобои», перебравшись через такую преграду, выглядели неважно. Жалюзи раскалились, прогорела одна из выхлопных труб, на гусеницы намотались пучки водорослей и тины. Однако старший лейтенант знал, что сейчас самое главное — быстрота.

— Очистить гусеницы и проверить уровень масла, — посмотрев на часы, приказал он. Глянул на лейтенанта, командира взвода десантников. — Помогай, чего стоишь. Через пятнадцать минут двигаем дальше, пока нас тут не засекли.

Командир второй самоходки, Анатолий Корсак, сел на место своего молодого механика, завел двигатель, глянул на приборы.

— Если не уверен, я сам дальше поведу.

Лейтенант Корсак, родом из степного астраханского села, работал на тракторе с шестнадцати лет и полтора года отвоевал в танковом батальоне. Он видел, что механик растерялся, когда их небольшая группа оказалась в немецком тылу.

— Чего там, — почесал затылок конопатый парнишка, неплохой механик, но имевший мало боевого опыта. — Справлюсь я.

Четыре машины приближались к дороге, огибающей гряду. Впереди показались два грузовика. Ерофеев уже предупредил экипаж не стрелять из орудий без команды.

Грузовики, это были машины «Опель-Блитц», слегка замедлили ход. Было видно, что они хорошо загружены. Водители не сразу поняли, что сюда прорвались русские. Когда разглядели и резко прибавили скорость, две «тридцатьчетверки» уже приближались.

Головная с ходу ударила грузовик и опрокинула его на обочину. Второй «Опель» уходил. Пулеметные очереди хлестнули по земле, выбивая фонтанчики, несколько пуль пробили верхушку кабины.