Дмитрий Бабкин - Афганистон

С Сёмушкиным из Пензы Дубин раньше, в учебке, вечно враждовал. Сёмушкин был сильнее, и всё норовил наехать. Он попал в Кандагарскую бригаду год назад.

Но, вот они встретились в Кабуле. Друзья — не друзья. По хер!

— Меня выносили с поля боя, — говорил Сёмушкин, — ноги ватные, не чувствую — вкололи. А живой! А другие — не живые.

Блеял Макаревич. И это было, как новая свобода.

Спасибо, Макар!

PEOPLE ARE STRANGE.

Смысл операции был скрыт от простых солдат. Приехала бригада. Еще загодя, за день. Батальон тоже, за исключением минометной и артбатарей на следующее утро, подъем в три, построился в колонну, и пошли на Кабул. Все дембеля сменились, и в роте не осталось ни одного приличного механика-водителя. Молодые, «обученные» в разных учебках, Дубин вспомнил свою:

Единственная в СССР Учебная Дивизия ВДВ. В Гайжюнае, в Литве. Он учился на оператора-наводчика. Стрелял из БМДхи там три раза по три кумулятивных гранаты на стрельбище. За полгода. Остальное время разбирали посадочные полосы времен войны. И собирали картошку. Ну, да, с парашютами ещё прыгали, бывало. Советская Армия — то же говно. Что?

В Афгане за первый же выезд расстрелял половину боезапаса — 17 гранат, к тому же осколочных, с которыми в учебке познакомили только теоретически (есть разница в прицеливании). А не девять за полгода.

А во второй, вызвали на поддержку, Дубин видит противника, а их БМД подъехала только одна, справа и слева БТРД, без пушек, и видит в прицел автоматчиков вражеских, а мысли из пушки ху…ть в голову не приходит. Тоже из пулемета поливает, пока Серега не заорал в шлем:

— Ты чё, мудак! Нахрен мы приехали! Пушку заряжай! Дибил.

Вот эти водители из учебкок так же и ездили. Никак. А тут сразу операция. Зимой.

Мины. Слава Богу, на пути туда, не посеяли много. Сапёры разобрались.

Одного, правда, потеряли. Дембель, осенний. Приехал оформить документы на увольнение из гошпиталю в феврале. И, а дай, приколюсь, на последнюю операцию: сам вызвался.

Не собрали его совсем. Мощный был фугас.

Бригада въехала в Кабул.

С дембелями из Полтинника пошли в их каптерку, непонятную, где наливали чай. Радио играло и здесь, и всё пело и говорило.

PEOPLE ARE STRANGE. Вдруг кончилось. Оборвалась. После паузы заговорил «Маяк». Новости. Ребята из Полтинника тоже рассказывали, а Дубин вспоминал своё:

Смысл операции был скрыт от простых солдат. И только сейчас он вдруг понял смысл: зайдя с тылу, накрыть Бараки, и с победой, пройдя их насквозь, деморализовав сопротивление, вернуться домой, сквозь Логар.

Был февраль, и по расчётам стратегов из штаба силы сопротивления должны быть ослаблены.

Но расчёты видимо строились на надеждах, не более.

Тут у одного из витебчан в руках появился увесистый косяк. Очень даже кстати.

Дубина прибило. Мультики пошли.

П о ш л и… Пошли.

Бригада въехала в Кабул.

Передвигаться по населенному людьми городу этих придурков — молодых механиков совсем не учили, это было понятно уже потому, как они двигались по дороге.

Колонна шла как-то неуверенно и мерзко. Город. Пешеходы на пешеходных переходах разбегались как тараканы. Справа показались пятиэтажки — район проживания наших — он звался Советский район. Навстречу колонне вышли женщины и дети, и чё та кричали, и чем то махали навстречу нам!!!

Флагами махали. Платками, там.

Дубин помахал им рукой, а всё думал только об одном: как бы эта сука — молодой водила, кого не задавила. Тревожные глаза Димы, который уже стал замкомвзводом, и сидел на месте пулемётчика, только укрепили его…

Чё укрепили?

Командиром машины выступал Давыдов, замполит роты. На месте командира.

Женщины и дети советского района Кабула проплыли мимо. Пешеходы больше не попадались — видать проехали центр, а на окраинах другая жизнь… Слава Богу, выехали без задавленных пешеходов.

Пошла дорога, дорога как дорога. Чистая. Без подрывов. Было уже часов 10 утра, Дубин решил поспать. Ничего не понимая — куда едем, солдатам никто не объяснял, он напрягался последние часы, и вдруг сморила усталость. Опустился в башню и… всё.

Проснулся уже на входе.

Было далеко за полдень. Сколько, который час — непонятно.

Слева была крепость. Справа огромное поле, и за ним сопки, сопки и горы. Впереди, он вылез на башню, впереди и позади колонна. Своя, батальонная. Бригады видно не было. Впереди было целое столпотворение дувалов — но, кишлак и кишлак. Кто ж знал из солдат, что это Баракибарак…