Алексей Винокуров: Люди Черного Дракона

Однажды Накамура сам подошел к Сань Годи. Помощник был хмур и рассеян и едва удостоил капитана кивком.

— Я умираю, — горько сказал Накамура. — Что мне делать?

Сань Годи долго молчал, словно не слышал своего капитана. Но, наконец, жалость пересилила его гнев. Он повернул голову к Накамуре и произнес холодно:

— Ты знаешь русскую песню про Степана Разина?

Накамура посмотрел на него со страхом.

— Что ты предлагаешь мне? Я никогда на такое не решусь…

— Ну так умри, — процедил сквозь зубы Сань Годи, — ни на что другое ты не годишься.

Впервые за много дней капитан выпрямил спину и огляделся по сторонам. Взгляд его прояснился: мир стоял вокруг резкий, как отчеканенный.

На следующее утро Накамура сам разбудил команду. Когда пираты, неодобрительно позевывая и хлопая на голых плечах комаров, встали в неровный ряд на корме, Накамура вышел перед ними, во всей славе, с сияющим взором — так что они на миг забыли недели его слабости и бесчестья, когда, словно голый червь, пресмыкался он на обшарпанных досках перед жестокосердной Марусей. Сама же Маруся, как ни в чем не бывало, сидела на носу и глядела в черные воды Амура и кивала слегка, будто увидела там знакомых русалок.

— Братья, из-за женщины я забыл свои обязанности перед вами, — начал Накамура. — Я забыл об уважении, о долге и о ритуале-ли. Но я искуплю свою вину.

Пираты радостно зашумели — их отчаянный главарь снова возрождался к жизни.

Не говоря больше ни слова, Накамура подошел к Марусе, взял ее железной рукой за волосы, посмотрел в зеленые, словно колодцы, глаза.

— Прощай, — сказал он ей. И опять ничего не изменилось в лице его, только голос дрогнул в последний миг.

— Прощай, — равнодушно отвечала Маруся.

Капитан склонился к девушке, могучие мышцы его напряглись, заиграли в утреннем свете. Раздался стон и тяжелый плеск падающего в воду тела. Пираты на миг замерли, а потом слабое «ох!» пробежало по их рядам.

Маруся брезгливо отряхнула ладони, оглядела пиратов.

— Плывем к морю, — повелительно сказала она. — Здесь больше нечего делать…

Яо и Шунь — легендарные императоры китайской древности, совершенномудрые правители.

Уди шидай — эпоха Пяти легендарных императоров, первым из которых был, по преданию, Хуаньди, Желтый предок.

Гаолян — растение семейства злаковых, род сорго.

Тазы, кит . дацзы (туземцы) — малочисленная народность Уссурийского края.

Гуаньинь — китайская богиня милосердия, образ которой восходит к буддийскому бодхисаттве Авалокитешваре.

Маньтоу — китайские паровые булочки без начинки.

Махараль из Праги Лев бен Бецалель — крупнейший раввин и каббалист, мыслитель и ученый XVI века.

Чилимсы — очень мелкие креветки, используемые для кулинарных нужд.

Басяни, кит . ба сянь — восемь святых-бессмертных даосского пантеона.

Цигун — общеродовое название упражнений, в основе которых лежит даосская алхимия и буддийские психопрактики. Считается, что цигун развивает необычные способности у своих адептов.

Мяо — народность, проживающая в Китае и на территории Юго-Восточной Азии. По преобладающему цвету женской одежды различают черных, белых, красных, синих и пестрых мяо.

Лэйтай — в старом Китае место проведения бойцовских поединков, а также сам поединок.

Кэи… доу кэи — Можно… все можно.

Ча бу до… яо до идъер — Маловато… надо добавить.

Как дела? — Отлично! — Я бы пива выпил. — Не проблема.

Гуаньхуа — основная диалектная группа китайского языка, т. н. язык чиновников, или мандаринский.