Вадим Шарапов - Доля ангелов

Вот только мэр молчал, как рыба. И босой постоялец, теперь прятавший серые крылья под длинным старомодным плащом, оставался неизвестным для чужих. Даже та странность, что любая бутылка, протянутая Петровной в обмен на рубли, попадала к покупателям недолитой на пол-пальца, никого не смущала.

- Это моя доля, - однажды сказал бабе Тасе гость. И больше не сказал ничего.

- Его доля, - согласился участковый лейтенант Назаров, рассматривая свое лицо в зеркале перед утренним бритьем. Глубокого шрама, который десяток лет назад Назарову оставил один бандюган, располосовав все лицо до кости - теперь не было и в помине. Просто гладкая кожа и целехонький глаз, который больше не слезился от того, что веко срослось криво.

- Это ты про что, Петя? - не поняла жена, которая в комнате собиралась на работу.

- Помнишь, Даш, мы с тобой недавно кино смотрели? Ну, английское? Там еще про парня было, такого хулигана, которого приговорили к отработке, а он полюбил виски дегустировать... Как называлось-то?

- «Доля ангелов» называлось, я хорошо помню, - зажав губами шпильки, невнятно проговорила жена.

- Вот! - обрадовался Назаров. - Это, значит, его доля и есть.

- Так он что... - замерла Дарья у зеркала - Он...

- Вот и молчи, Дашка, - усмехнулся участковый. - Вот и молчи.

Все так и шло бы - потихоньку, без всякого лишнего шума и пыли. Если бы не сынок Миловановых. Люди хорошие, работящие, жили на соседней от Петровны улице. Всю жизнь в поселке, никуда и не выезжали, да и зачем? Вот сынок - другое дело. Игорь Милованов обосновался в Москве. Там и университет закончил, а потом даже в Шотландии учился. И жену себе нашел там же - веселую рыжую девицу Дженни, которая как-то сразу полюбилась соседям, когда Игорь первый раз привез ее в гости к родителям.

- Надо же, - одобрительно сказала даже злобная старуха Галкина, днями напролет просиживающая у подъезда в компании такого же «комитета бдительности», - а рожу-то не кривит и здоровается от души, как я на нее не рычала. Девка, видать, недурная эта Женька.

- Да уж, не проститутка небось! - поддакнули Галкиной ее товарки и на том успокоились, милостиво кивая Игорю с женой.

Потом Милованов-младший уехал, а под Новый год вернулся. И привез с собой тестя. Такого же рыжего, как и дочка, заросшего густейшей бородой шотландца. Отец Дженни оказался знатным самогонщиком. Или, по-научному, «вискикуром», владельцем собственного производства на целых три перегонных куба.

- Лушший уиск ин Хайлэнд! - коряво, мешая русские и английские слова, объяснял он отцу Игоря.

- Он говорит, что его виски - лучший... - начал переводить Игорь.

- Да понял я! - отмахнулся от него отец, Платон Андреевич, и пристукнул огромным кулачищем по столу - здоров был старый кузнец, нечего сказать, здоров. - «Горца» же вместе смотрели. Хайланд, горы, все такое, мечами машут, юбки эти клетчатые...

- Килт называется, - заметил Игорь.

- Да и болт с ним, с килтом! Главное, что виски хороший.

- Хорош! - кивнул головой отец Дженни и жестом престидижитатора достал откуда-то подарочную коробку.

- А ну, давай-ка распробуем! - заинтересовался Платон Андреевич и достал два «правильных» стакана.

Махнули по одной. Старый Милованов вежливо хмыкнул и повертел в руках бутылку с иностранными надписями на этикетке.

- Наташа, - позвал он жену, - достань-ка теперь наш. Тот, что я вчера у Петровны взял.

- Ой, Платоша, а можно? - всполошилась жена. - Вроде бы, договаривались на сходе поселковом, что только своим...

- Ну, а он кто? - рыкнул кузнец в отставке. - Чужой, что ли? Родня, как-никак! Доставай, говорю.

И недрогнувшей рукой налил самогон бабы Таси до самого стаканного обреза. Шотландский гость ошалело глянул на искрящуюся жидкость, потом принюхался к аромату - и замер.

- It»s impossible! - хрипло прошептал он, и аккуратно, как что-то самое хрупкое, поднял стакан. Опустошил сосуд шотландец двумя огромными глотками. И снова замер - теперь на несколько минут.

- Чего это с ним? - обеспокоенно спросила Наталья Петровна.

- Тихо! Не мешай, мать, - отмахнулся Платон Андреевич. - Человек распробовал, видишь?

- Он же еще и дегустатор знатный, - пожал плечами Игорь.

В это время тесть пришел в себя и восторженно заорал что-то невнятное, подбрасывая стакан в воздух. Потом бросился к Милованову-старшему и стал аккуратно, но сильно трясти того за рубашку, что-то выкрикивая.

- Эк, проняло бедолагу! - невозмутимо отметил кузнец, бережно отдирая пальцы дорогого гостя от фланелевой рубахи. - Что говорит-то?