Наль Подольский - Повелитель теней - Повести, рассказы

Мощный лоб, почти полностью лысый череп, глубоко посаженные глаза, обтянутые кожей скулы и крепкая челюсть, несомненно, принадлежали Соломону Хейфецу — адвокат видел его фотографии, но во многом он изменился. Лицо смягчилось, стало не таким угловатым, глаза и лоб занимали больше места, а подбородок — меньше. Нельзя было сказать, что он помолодел или постарел, — он вообще потерял возраст. Его великолепную голову подпирали широкие плечи, от которых туловище резко сужалось вниз, к непропорционально узким бедрам и длинным ногам, так что фигура в целом напоминала восклицательный знак.

Процедуру взаимного разглядывания он прервал через несколько секунд, обращаясь исключительно к брату и словно бы не замечая адвоката и полковника.

— Я все сделал, как обещал, Иосиф. Я реализовал пятое состояние вещества и нашел альтернативный разумный мир, как ты говорил — другой глобус. Я искал тебя, чтобы пригласить сюда.

Горбун не спешил отвечать и продолжал рассматривать брата.

— Ты странно выглядишь, Соломон, — сказал он после паузы.

— Я прошел трансформацию. Ты будешь выглядеть примерно так же. Если ты, конечно, готов.

Ответа не последовало.

— Хорошо, Иосиф. Несколько минут ты можешь подумать. — Он перевел взгляд на адвоката и полковника.

Александр Петрович почувствовал мягкий толчок. «Это у них вместо „здрасте“», — решил он.

— Наши законы гласят, — продолжал Соломон, — каждый, вышедший на контакт, имеет право на контакт и на трансформацию в наш мир.

— Что случилось с теми людьми, которые приходили вас арестовывать? — спросил полковник.

— Они прожили здесь свои сроки, изжили шлаки предыдущей жизни и прошли следующую трансформацию.

— Разве жизнь у вас длится несколько лет? — вмешался Иосиф.

— Здесь другие масштабы времени и не одна его координата. Они прожили тут, по вашим меркам, не менее двухсот лет.

— А ты, Соломон, почему не ушел дальше? Не из-за меня?

— Ты тут ни при чем. Все дело в шлаках. Моя трансформация была поспешной и вынужденной. Мой канал остался открытым. В него до сих пор поступает всякая дрянь, и, пока я не найду способа ликвидировать эти шлаки, я не могу пройти следующую трансформацию. Но все это к тебе не относится. Ты чист, и никаких забот у тебя не будет.

— Все равно не понимаю, Соломон. Гэбэшники прошли, а ты не прошел. Как это может быть?

— У большого человека большие шлаки, — с невинным видом обронил адвокат и осторожно покосился на горбуна, но тот пропустил его реплику мимо ушей.

— Совершенно верно, — неожиданно обратил на адвоката внимание Соломон Хейфец, — те люди после себя в вашем мире почти ничего не оставили. Они знают свое прошлое, это их негативный опыт, оставшийся в их сознании, как неприятные воспоминания детства в памяти взрослого. А за мной остались тяжелые шлаки, которые я должен как-то ликвидировать.

— А я тебе не могу помочь? Я теперь богат, Соломон, и могу нанять любых специалистов.

— Упаси тебя Бог лезть в это дело, Иосиф! У вас нет таких специалистов. Речь идет о дикой, неукрощенной материи с непрогнозируемыми свойствами. Это хаос, пожирающий космос, та самая внешняя тьма, о которой говорится в Библии. Это моя забота, и только моя.

— Чем опасны эти шлаки? — задал еще один вопрос полковник.

— Опасностей много. Самая простая из них — спонтанное выделение энергии в масштабах, превосходящих все ваши ресурсы.

— То есть возможна серьезная катастрофа?

— Да, но она не грозит вам. Если я не справлюсь, эту работу сделают стоящие на высших ступенях, у меня же лично будет катастрофа. — Соломон повернулся к брату: — Осталось мало времени, Иосиф. Как ты решил?

— Ты же помнишь, Соломон, я в детстве был для всех обузой. Теперь я делаю музыкальные инструменты. Во всем мире волосатые молодые люди играют на моих синтезаторах, поют и приплясывают. Они говорят: «У меня Хейфец», «Я купил Хейфеца». И еще есть люди, которым я нужен, и даже такие, которые без меня не выживут. Это мое пятое вещество, Соломон, я сделал его своими руками. Я не могу все это бросить.

— Хорошо, Иосиф, я тебя понимаю. — Соломон перевел взгляд на полковника: — Что скажете вы?

— У меня семья, — бодро отрапортовал тот.

— А вы, любопытный человек?

— Спасибо, — любезно улыбнулся адвокат, — но у меня есть ценная коллекция, ее нельзя оставлять без присмотра.

На лице Соломона в первый раз мелькнуло подобие улыбки.

— Вам еще долго предстоит развиваться. Прощайте. Прощай, Иосиф.