Ирвин Уэлш - Эйсид Хаус

Я получил работу портье-то-портье-се в маленьком отеле в Дамраке. Долгие рабочие часы тянулись без всякого общения и я проводил его за чтением или просмотром телепрограмм, осторожно шикая на молодого пьяницу или обкуренных гостей, бродивших по отелю в любое время дня и ночи. Днем же я начал посещать уроки голландского.

К облегчению Рэба/Робби я съехал с его квартиры и поселился в комнате в красивом домике, почти примыкающем к узенькому каналу Йордаан. Домик был новым, недавно полностью перестроенным по причине того, что предыдущее здание обвалилось и съехало в рыхлый песок Амстердамской почвы, но, несмотря на новизну, он был построен в том же традиционном стиле, что и его соседи. И плата была на удивление по карману.

После того, как я переехал, Рэб/Робби опять стал походить на себя прежнего. Он стал более дружелюбным и общительным по отношению ко мне, приглашал меня выпить или покурить, познакомиться с его друзьями, которых до этого он держал подальше от меня, опасаясь, что они будут испорчены этим джанки. Все его друзья были словно перенесены машиной времени из шестидесятых, курили гашиш и до смерти боялись «тяжелой наркоты». Хотя у меня не было так много свободного времени, мне было приятно по новой наладить отношения с Рэбом/Робби. Одним субботним днем мы сидели в кафе Флойд и почувствовали себя вполне комфортабельно для того, чтобы выложить свои карты на стол.

— Я рад видеть, что ты, наконец, устроился, — сказал он. — Ты был в полной жопе, когда только приехал сюда.

— Спасибо тебе за то, что ты приютил меня, Рэб... Робби, но ты был не самым гостеприимным хозяином, должен тебе сказать. У тебя была такая кислая физиономия, когда ты возвращался вечерами домой.

Он улыбнулся.

— Я понимаю, о чем ты говоришь. Наверно, я заставил тебя чувствовать себя еще хуже. Но ты испугал меня, понимаешь? Я работаю, как последний пидор весь день, прихожу домой, и там сидит этот обдолбанный уебок, пытающийся слезть с иглы... понимаешь, я думал, типа, кого я сюда затащил, чувак?

— Да. Я полагаю, что производил отталкивающее впечатление и был немногим лучше кровопийцы.

— Нет, ты не был настолько плох, — заключил он, весь размякший от нашего разговора. — Я уж слишком напрягся. Просто, смотри так, я такой парень, которому нужно его собственное личное пространство, просекаешь?

— Я могу понять это, приятель, — сказал я, ухмыляясь, и проглатывая кусок космопирожка. — Я улавливаю посланные тобой космические вибрации.

Рэб/Робби засмеялся и сильно затянулся сплиффом. Он вообще раздобрел.

— Ты знаешь, мужик, я ведь точно вел себя как говнюк. Весь этот бред с Робби. Зови меня так, как ты меня всегда звал. Как в Шотландии, в Толлкроссе. Рэб. Вот кто я. Вот кем я всегда буду. Рэб Доран. Бунтари Толлкросса. БТК. Пиздатые были времена, а?

На самом деле то были довольно поганые времена, но дом всегда кажется привлекательнее тогда, когда ты вдали от него, и в особенности, когда он вспоминается в дымке гаша. Словно сговорившись, я присоединился к его фантазиям, мы поностальгировали, выдув еще больше косяков перед тем, как отправиться по барам, где мы нажрались до свинячьего визга.

Несмотря на реанимацию нашей дружбы, я проводил с Рэбом очень мало времени, в основном из-за работы. Днем, если я не ходил учиться языку, я зубрил грамматику или спал перед ночной сменой. Среди жильцов в нашей квартире была одна женщина по имени Валерия. Она помогала мне осваивать голландский, в изучении которого я начал добиваться больших успехов. Мое знание разговорных французского, испанского и немецкого также быстро улучшалось из-за большого количества туристов, с которыми мне приходилось общаться в отеле. Валерия стала хорошим другом; и что еще важнее — у нее была подружка по имени Анна, в которую я влюбился.

Это было прекрасное время. Мой цинизм испарился и жизнь стала видеться приключением с неограниченными возможностями. Само собой разумеется, я перестал встречаться с Крисси и Ричардом и редко появлялся в районе красных фонарей. Они казались остатками гнусного и грязного периода моей жизни, периода, с которым я навсегда покончил. Я больше не испытывал желания и надобности намазывать свой член вазелином, чтобы погрузить его в дряблую задницу Крисси. У меня была красивая молодая подружка, с которой я мог заниматься любовью, и именно этим мы и занимались большую часть дня перед тем, как я выходил на свою вечернюю работу, еле волоча ноги от секса.