БОНХОЛ - You had to stay

Нам удалось заняться сексом, я даже почувствовал один её оргазм прежде, чем кончил сам. Но это был один из самых худших актов, которые происходят после долгой разлуки – ни страсти, ни радости. Механическая обработка, не более. В последующие дни мы оба исправились, предпочитая сексу в кровати или на диване секс в ванной: Асти стоит, повернувшись ко мне задом и держась обеими руками за железную ручку, предназначенную для того, чтобы было легче вставать из лежачего положения. Асти держится за эту ручку, перегибаясь через ванну, осторожно, что во время особо резких движений не удариться головой о выложенную плиткой стену.

Она стонет, она извивается, я хватаюсь за бёдра, за волосы и за грудь; время от времени бью ладонью по заднице. Кончаю ей на спину и на волосы, если она не успевает их убрать. Потом мы вместе принимаем душ и занимаемся какими—нибудь отвлечёнными от секса делами. Дни проходят практически незаметно, Асти пора уезжать.

Инна:

Ну а что здесь такого, что я одна с ребёнком? Был один козёл, вовремя не вынул, зато я через 9 месяцев вот этого вот вынула. Я люблю удовольствия, сексуальные – в том числе. Приходит ко мне один мужчина, помогает нам. А я пиццу домашнюю приготовлю – с помидорами, луком, майонеза побольше – и мы не спеша покушаем, поговорим, кино посмотрим. Хоть какое—то общество, хоть какое—то общение.

Да, я безработная. Пособий детских ни на что не хватает, вот и приходится иногда комнату сдавать. Мамка отдельно живёт, мы – отдельно. Видимся иногда – деваться некуда, родная кровь.

Я люблю Саратов, но по—своему. Слишком многое здесь для меня связано с отсутствием денег и стремлением к другой жизни. По этой улице я девочкой ходила в школу, по той – с будущим отцом моего ребёнка прогуливалась, по той – беременная в гололёд сумки с едой тащила, по той боковой – с коляской по ямам скакала. Ямы уже заделали, а сквозняк в моём сердце никто приручить не сможет. Поэтому я осторожно так живу, чувствам не доверяю, да и делам особо тоже.

Ты вот уедешь завтра – и когда ещё я эту комнату сдать смогу.. И кому? Ребёнка матери не хочу оставлять – плохому научит, поэтому и работать не могу пойти. Тебе хоть понравилось у нас? У нас в городе, у меня в квартире? Независима. И приобретать зависимость не хочу. Ad astra per aspera.

____

Нервные сборы, бесконечные проверки "всё ли мы собрали", десять видов транспорта – и вот мы на вокзале.

Не люблю приезжать сильно заранее, поэтому рассчитал всё так, чтобы до отправления поезда у нас оставалось не более сорока минут. Отыскали нужный перрон, нужный вагон и нужное место; положили основную часть вещей и вышли на улицу покурить и попрощаться.

Асти начинает плакать. Я прижимаю её к себе и ничего не говорю – не понимаю причин такого поведения, наверное, ей просто не хочется уезжать.

– У меня такое ощущения, Рэ, будто я вижу тебя в последний раз. – Сегодня? – пытаюсь шутить. – Вообще. Этот вокзал, эти люди, поезда, погода, ветер и твои глаза убеждают меня в этом против моей же воли. – Ну брось ты, зачем зря расстраиваться? – Пусть. Пусть даже это последний раз, но я ни о чём не жалею. Мне было хорошо, мне хорошо сейчас и обязательно будет хорошо. Я счастливой буду. С тобой или без тебя. – Спасибо. Я вот не собираюсь так просто от всего отказываться. – А я тебя об этом и не прошу. Смотрю на тебя, хочу насмотреться. – Ещё насмотришься – не рада будешь. – Буду рада хоть раз ещё вживую посмотреть. И прикоснуться. И поцеловать – как сейчас.

Поцелуй.

– Ну всё, Рэ, пять минут осталось, мне пора. – Давай не грусти зря! Я чуть позже тебе позвоню – в электричку только сяду. – Хорошо, буду ждать.

Слёзы. Плач. Сильный ветер и песок в волосах.

– Я тебя люблю. – И я тебя, Рэ. Всё равно.

"Всё равно". Что она могла? И что она могла предвидеть? Фантазировать? Уверять себя, что минус – это плюс? Что будет лучше и безболезннее, если взяться за обе клеммы сразу..

Проводница захлопнула дверь, но поезд ещё какое—то время не двигался. Я достал сигарету и медленно пошёл в сторону входа в вокзал. На сегодня предупредительных слёз хватит.

You had to stay . Третье дыхание.

Стишки продолжали появляться – сначала в моей голове, потом в виде черновиков сообщений в телефоне, затем на бумаге и – финально – на "портале". Интерес аудитории подстёгивал моё сонное тщеславие, количество в какой—то момент почти перебороло качество, но общение с живыми людьми по разным веткам связи отвлекало от мыслей в духе "один день – одно стихотворение".