Никита Тимошенко - Железный Будда

– Сорри… то есть прошу прощения… Добрый день, Владислав Владиславович! – поспешно поправился Пётр.

Затем мельком взглянул в большое зеркало, висящее за спиной президента и словно напоминающее, где ты, а где Он: ты – в дверном проёме президентского кабинета, а Он – в этом самом кабинете, в своём кабинете. В общем, все на своих местах.

Зеркало в ответ взглянуло на Петра его же пронзительными глазами. Не молодое и не старое, скорее, зрелое, но свежее лицо. Длинные чёрные волосы. Конечно же, крашенные. Седеть они начали ещё в универе. Традиционно яркий костюм: фиолетовый приталенный пиджак, узкие брюки в тон и белоснежные броги. Пётр всегда одевался броско. То, что на большинстве людей выглядело одиозным китчем, на нём смотрелось органичным экстерьером личности. И наоборот: то, что нормальных людей украшало и эстетизировало, его – осеряло и заурядило. Вместо рубашки и галстука – футболка с принтом. Тоже традиционно. Принт весьма грубый и диссонирующий с элегантностью образа: пиксельная каменная глыба из майнкрафта с подписью «Каменный гость». Пётр проверил значки на лацканах пиджака – его неизменные личные амулеты и обереги. На месте. Значок в виде циркуля на левом лацкане, в виде наугольника – на правом. Он ритуально поправил оба и двинулся к столу президента.

Находился он хоть и не с краю, а в центре кабинета, но в прямом смысле слова в углу. Просто помещение это по форме было не четырёхугольным, а пятиугольным. То есть абрисом походило не на квадрат или прямоугольник, а на домик, беззатейно нарисованный ребёнком без особых художественных дарований.

Пётр пожал руку вождя, но сесть отказался.

– Нужно принять буддизм! – без прелюдии и риторических экзерсисов заявил Пётр.

– Какой ещё буддизм? Кому, тебе?

– Желательно тибетский. И не мне, а всем нам. Всей стране.

Президент давно перестал удивляться идеям Петра. Не потому, что со временем они стали заурядными. А потому, что удивляет нечто, выходящее за границы обыденности и нормальности. В этом смысле Пётр жил за границей. Более того, без каких-либо виз, как контрабандист, переводил за кордон кого пожелает. Необычные и ненормальные идеи были его работой. А работа – это повседневность. Что в ней может быть удивительного? Цирк – волшебство и феерия для зрителей, но не для артистов.

– Чтобы что? – спокойно спросил президент.

Этому вопросу его научил Пётр. Лучший вопрос. На него невозможно ответить расплывчато или абстрактно – это будет звучать нелепо и неубедительно. Он беспристрастно и скрупулёзно препарирует суть.

– Чтобы гарантировать вам не просто пожизненное, а вечное правление страной.

Эти слова уже не могли не впечатлить и не отозваться. Было заметно, что президенту стоит титанических усилий не выказать своего воодушевления. Однако крошечная деталь его всё же выдала: он сложил руки в замок и едва заметно начал потирать их.

– Продолжай!

– Подходит к концу последний допустимый законом срок вашего правления. Уже Конституцию неуклюже постарались переписать. Уже уважаемых ветеранов и космонавтов в стране не осталось, чтобы восхвалять и тем пролонгировать власть лидера. Нужен радикальный и действенный метод. Не просто растягивать правление на остаток жизни, в конце каждого срока делая вид, что его окончание нежданная и несвоевременная нелепица. Не просто жонглировать нормами закона и тасовать колоду фактов. Нет! Фокусы престидижитатора восхищают, пока зрители не понимают их и не замечают обмана. Пардон за прямоту, но магия уже почти рассеялась, чары спадают. Пора околдовывать чем-то новеньким, неожиданным и непостижимым.

– И в чём же волшебство твоей задумки? – Владислав Владиславович сосредоточенно внимал, по-прежнему напряжённо держал себя в руках и потому не многословил.

– Для начала найти предлог принятию буддизма. Что угодно: новые архивные документы, переориентация на восточных соседей и партнёров… Во! Между делом можем подчеркнуть, что буддизм – самое миролюбивое вероисповедание, а значит, Роиссия типа завязывает с милитаризмом и мировой конфронтацией… Кинуть вермишель на вентилятор СМИ несложно. Пахнуть будет вкусно. И плевать, что есть невозможно. Потом приправить доведённые до готовности мозги масс специальной кондитерской пудрой – и всё! Bon Appetit!

– Ты меня кулинарии не учи. Я сам повар со стажем. Ты идею раскрывай.

– Краеугольный камень, на котором зиждется моя идея, – это буддистская концепция перерождения. Понятие едино для всех ветвей учения. Но только тибетский буддизм догадался использовать его в административных целях: сделать своего духовного и по совместительству политического лидера бессменным тулку, то есть перерожденцем. Это формально и с нашей житейской точки зрения нынешний Далай-лама – новый самостоятельный человек, отдельная личность. А с точки зрения традиции, Его Святейшество – чёрт-те какое воплощение бодхисатвы Авалокитешвары.