Андрей Старовойтов - Праздник в Пьянме

Обернувшись, я увидел, как комбайн раздавил детский сад, в который я ходил давным-давно, затем школу и еще несколько прилегающих зданий, через которые лежал мой путь к учебным заведениям. Кто это там бежит? Не может быть… Это же дедушка! Мой дедушка! Я ринулся назад, чтобы помочь этому гордому старому, родному мне человеку, но не успел развернуться, как дедушка пропал в молотилке комбайна. Мама, практически несшая его на руках, кинулась бежать от Комбайна, с трясущимися плечами, в слезах, она убегала прочь, подхватив убитую горем бабушку. Я хотел было броситься им на подмогу, но не смог, почему-то ноги не шли назад. Как я ни старался, ни кряхтел, даже пытался развернуть их руками, но не тут-то было. Что такое произошло? А думать было некогда. Люди гибли и укладывались внутрь комбайна, словно скошенные ряды травы. Комбайн все более окрашивался во всевозможные цвета. Я понял: бежать можно только вперед! Единственное, что зависело от бегущего – лишь скорость этого бега!

Я пытался найти взглядом моих других бабушку и дедушку, но не видел их. Чуть позже пришло понимание, что они уже давно, наверно еще раньше остальных, оказались внутри Комбайна. Грусть и тоска, которые, как-то очень быстро, практически улетучились. Я обратил внимание на то, что стариков вообще уже практически нет среди спасающихся. И это было логично, пожилые не могли уже бежать от набиравшего обороты Комбайна так же быстро, как молодежь. Царь – Комбайн настигал их, перемалывал в пыль, оставляя, лишь, воспоминания и жалость в сердцах более молодых близких, у которых еще были силы бежать.

Ни одного соседа из моей деревни я не видел – все были там, внутри Комбайна, бабушки с лавочек у подъезда дома моего детства – эти наверно погибли самыми первыми, школьные учителя, алкоголики со двора, тети с маминой работы, какие-то случайные лица, всплывавшие в памяти, всех их я уже не видел и не увижу – шнеки комбайна размазали их по металлу, выплюнув пылью позади. Вот и дом детства, и дача уничтожены злобной махиной. Комбайн догнал бабушку… Мама в слезах уже не ринулась так быстро, как в случае с дедом, а лишь потихоньку засеменила прочь от машины-убийцы. Я не мог сдержать слез, душа рвалась на части, но я не мог ей помочь, не мог развернуться, чтобы протянуть ей руку помощи. Да и не знаю – приняла бы она, привыкшая только помогать сама и не умеющая принимать помощь… Вот под комбайном скрылся мой одноклассник – хороший друг, прекрасный парень, хоть и любивший крепко заложить за воротник. Затем другой и третий… А я все бегу! Я быстро бегаю! Я еще потягаюсь с этим Комбайном!

Я видел, как некоторые смельчаки пытались сражаться с этой махиной, засовывали в него новейшие разработки – изделия из твердых металлов, кто-то пер с обычной лопатой против смертоносного монстра, но максимум что им удавалось – лишь на несколько мгновений продлить свои жизни. Царь – Комбайн остановить было нельзя!

Вот уже и взрослых-то, ровесников-однокашников моих родителей, бегущих рядом, было практически не увидеть. Они повыбивались из сил, помогая нам – своим детям унести ноги. У многих получалось. Но у некоторых, дети, устав от бега, сдавались и попадали в жернова Комбайна раньше. Родители, чаще всего, сдавались вслед за ними, не найдя в себе ни сил, ни смысла продолжать бег…

Половина моего родного города уже была разрушена Комбайном! А он только начинал набирать обороты, мне же уже было тяжело бежать. Вот, моя мама, плетущаяся из последних сил позади, споткнулась обо что-то. Я стиснул зубы в бессильной злобе на природу, на этот долбаный Комбайн, на себя за то, что не могу ей помочь, да и на нее за то, что встает слишком медленно! Я потом пойму, что она не специально это делала, а просто уже не было совсем сил, но пойму слишком поздно… Слава Богу, встала, вот она ковыляет, раненая, хрупкая, но с такой железной силой воли, прочь от Комбайна. Стоп! Что она делает? Она пытается еще схватить меня, чтобы помочь мне спастись!

– Мама, ну ты чего? Мама, я уже взрослый, я сам тебе сейчас помогу!

– Да уж, какой там, Сынок… Мне без тебя и смысла нет… И Лены… Тебе нужно жить, тебе детей нужно вытащить из этой мясорубки…, – и падает. Видно сильно очень ногу отбила в первый раз, да и прошлые болячки душевные не дают встать уже. Комбайн…

Я реву, ору в голос и проклинаю небеса, а все равно бегу по инерции… Следом, и отец под Комбайном пропадает. Но тут уже не так больно, словно сердце зарубцевалось, привык…

А все бегут и бегут. Уже дома раздавлены, леса, реки иссушены… Места из детства ни одного не осталось, все Царь – Комбайн перемолол. Вот и друзья мои все из сил выбились… Только одно за другим пятно кровавое на комбайне прибавляется. Но я их еще разглядеть могу, так как видел – где примерно соприкоснулись с железякой убийственной, а остальные не увидят даже, если присмотрятся. А никто и присматриваться не будет. Кому оно надо? Своих забот полно! Ноги бы унести!