Игорь Редин - Синий роман

– Да ты, парень, пьян.

– Как кто? – по всей вероятности, во мне что-то заклинило.

– Это уже не смешно.

По-моему, я ошибался, и Алик был трезв не в меру.

– Водочки? – вопросом предложил я.

– Пожалуй, я воздержусь. Да и тебе не рекомендую.

– Сандаловой, – не унимался я.

– Нет!

– Тогда поссать…

Туалет был испещрён наскальными рисунками и надписями. Граффити над писсуаром Алика гласило: "Не льсти себе. Подойди поближе", а над мочезаборным агрегатом Костика надпись была более лаконичной и, к тому же, аристократично англоязычной: "Shake it"…

И снились ему корабли с парусами,

Бананово-жёлтые синие страны

И, как бы вдруг, посреди одной

Торчал, словно мачта, розовый хой,

который был, почему-то, с руками в белых перчатках и ногами, обутыми в изысканные лакированные штиблеты. А, может быть, это был человек в дорогом костюме, вместо головы которого, находилась огромная залупа. И танцевал он некогда заморский, а с отдельного времени интернациональный (более интернациональный, чем сам "Интернационал") танец шейк, вопрошая при этом у невидимой партнёрши: "Ну и как тебе мой размерчик? Неужели при таких размерах возможно себе не льстить?". После чего он становился в позу декламирующего Маяковского (декорации при этом менялись на большевистскую пропаганду "Окон РосТА") и начинал, подражая Владимиру Владимировичу, читать:

достаю из огромных штанин

сам себя с консервную банку

завидуйте, люди, я гражданин,

а не какая-нибудь там гражданка.

И эхо, застигнутое врасплох, спросонья принималось вторить ему: "Анка, Анка, Анка". А он, довольный тем, что смог насолить безобидному эху, вновь брался за свой неистовый шейк, и танцевал его до тех пор, пока я не начинал понимать, что это просто Луна дарует мне свой свет.

Облака набегали на Луну со скоростью ветра, и это очень сильно мешало, даже, не смотря на то, что их прикосновение было приятно. Она была Луной и, домогавшийся ее уже которую тысячу лет, ветер дарил ей облака. Именно поэтому это мешало. Она бы с удовольствием отдалась Посейдону, но тот не замечал ее, влекомый прелестями земли, и земля отвечала ему взаимностью. Мы часто любим того, кто не любит нас.

Ивана, войдя в комнату и моё печальное состояние, принесла стакан минералки и чашку прекрасно приготовленного кофе (несмотря на то, что кофе она на дух не переносила, готовила его она мастерски), за что я был ей несказанно благодарен. Залпом осушив стакан минеральной воды, я отхлебнул кофе из чашки. Чуть не обжёгся. Не заметил и вместо сигареты прикурил её фильтр. Чертыхнулся. Оторвал обгоревший фильтр. Прикурив уже обезглавленную сигарету, подумал: отличная реклама для сигарет без фильтра. Но:

– Ты, когда дрочишь, о чём думаешь? – ошарашила Ивана Костю вопросом.

– То есть? – не понял он и сел в кровати.

– Ну, каждый ведь от чего-то возбуждается, – она присела рядом с ним, – я вот знаю одного придурка, так он кончает от "Красного квадрата" Малевича.

– А, – успокоился Костя, – ты об этом, – он с сожалением посмотрел в пустую кофейную чашечку и закрыл тему: – в туалете, на шкафчике "Playboy" лежит.

Ивана взяла у него чашку, снова наполнила её кофе и протянула ему.

– Знаешь? Мне приснилось, что я была Луной.

– А я Посейдоном.

– Да, – удивлённо подтвердила она, – Откуда ты знаешь?

– И тебя всю ночь, на протяжении не одной тысячи лет, домогался ветер. Интересно, кто ветер?

– Но откуда тебе…

– Интересно, кто ветер? – он, как будто не слышал её вопроса, но потом, спохватившись, успокоил её, – я был в твоём сне.

– Это как?

– Это, как кофе. Приготовила ты, а пью его я, – он отхлебнул из чашки и сладко затянулся. Однако прелесть подобных манипуляций была омрачена следующим вопросом:

– В таком случае, кто земля? – не смотря на то, что она улыбалась, голос её звучал угрожающе серьёзно.

– В смысле? – я понял вопрос, но, попытавшись прикрыться ширмой непонимания, добился лишь того, что улыбка её, эта милая пушистая кошка, выгнув на прощание спинку, гордо и чуточку лениво ушла с её лица. Необходимо было срочно восстанавливать status quo безоблачных и, что немаловажно, доверительных отношений, – я не знаю, кто она такая, но подозреваю, что какая-нибудь бяка. А если серьёзно, то не стоит всерьёз относиться ко снам (если, конечно, ты не Фрейд), по крайней мере, к таким, как этот, потому что если бы ты узнала, что мне снилось до того, как ты стала Луной, ты бы или рассмеялась, или расплакалась, а может быть и, что скорей всего, расплакалась бы от смеха.