Николай Дорофеев - Вознесение

Покрылась ты пятнами – раскрашивала жизнь масляными красками. Преследовала меня, с самой первой минуты встречи, улыбалась в глаза и в спину, курила тонкие сигареты, раздражая мою никотиновую зависимость, ты плевала в кустарники, вульгарно причмокивая губами – вызов за вызовом, подвох за подвохом, голоса в телефонных трубках, редкие встречи на автостоянках, бензозаправках, в торговых центрах родного города, Курска нашего дорогого, любимой нашей деревни – ты не хотела дожидаться рассвета и помнила лишь закат нашей радости… Черт, твоей, твоей радости – был закат твоей радости, твоей, дорогая, и только твоей, моя радость, конечно, осталась прежней – спокойной, неторопливой и скромной, единственно желающей комфорта и мирного сосуществования в семейном кругу, без передряг, без финансовых, мать твою, махинаций, которых ты так желала… Я знаю, я попросту перестал удовлетворять тебя, ведь так и было, ведь правильно, удовлетворять нужно умело, руками, ногами и головой – всем, чем придется, всем тем, чего ты захочешь, потребуешь-пожелаешь, но ответь мне, родная, ответь мне, пожалуйста, как вы уживаетесь с этой рыбиной? Что ж может такого морж, чего не могу сделать я? Похлопать мокрющими ластами по заднице?!

Сейчас я вялый, я непростительно вялый, мне сперва нужно выспаться – ты должна подождать, пока я приведу себя в порядок, затем приведу в порядок свой кабинет, а после приведу в порядок порядок… Мы снова начнем разговор, беседу ни о чем, так о чем же мы будем с тобой говорить, не о личном, ведь так, не о личном, мы будем делать вид, что не знаем друг друга, не знаем того, что связывало влюбленных целых шесть лет, я говорю "влюбленных", все правильно, мы не любили, но были влюблены, черт, как подростки, которых стыдятся родители, мы слишком любили любить, но это же совершенная правда? Нет-нет, ничего не было, нет-нет, я и не вспоминал, дорогая моя, будь покойна, цыц, ты послушай, послушай же меня теперь: не так давно я оставил свою память внутри – в нутре одной из моих любовниц… Черт, как же ее звали? И у нее же тоже было имя… Какое-то мягкое, ласковое имя, такое же любвеобильное, как у Ириски Ирискиной. И тоже сладкая? Я помню ее вкус. Так точно, помню.

Деточка Конфеточка…

Назову ее так. Она, вроде как, любила ярко одеваться, одеваться-раскрашиваться, всякий был макияж, разные там платья, платья на платья, черточки и линии, ромбики и квадраты – сегодня она обезумевший клоун, а завтра она укротитель детей – наряды, скрывающие ее истинное настроение, неприкрытая плюшевая мимика – мы познакомились в небольшом кафетерии, тихом и безлюдном местечке, в стенах которого подавали глинтвейн, да, нам обоим казалось, что где-то под землей, на нижних этажах заведения, скрывается темный погреб – здесь были расставлены бочки, в идеально строгом порядке, бочки разных размеров, вмещающие в себе определенное количество литров, способные напоить любого посетителя, от мала до велика и от велика до мала. Так, я расположился поодаль и долго-долго смотрел на ее рыжеватые волосы, тонкую искрящуюся материю, отражающую само солнце. Охристые пряди, требующие вина. Как это обычно делается? В первый раз неуклюже, долго ждешь официанта, конечно, не хватает цветов, ты пытаешься ловко взмахнуть рукой, но грация все же не поддается – официант наклоняется, снисходительно прикладывает руку к уху и внимательно слушает то, что ты начинаешь нашептывать. И ты нашептываешь какую-то чушь, отдаленно напоминающую просьбу. В нашем же случае все было по-человечески. Я "вышел покурить", шаря в пустом кармане, ведь сигарет при себе не держал – теперь держу только тогда, когда этого требует знакомство – оттолкнул стеклянную дверь и долго-долго смотрел на облака, далекие перьевые одеяла… Там, в тот момент, мне стало жутко интересно, да, я спросил самого себя: "Чем укрывались Адам и Ева в порыве страсти?". Что служило им одеялом? Какой-нибудь здоровенный лист пальмы или что-то подобное? И в какой момент времени они впервые соединились, когда, при каких обстоятельствах? Черт, а ведь это важно. Ведь институт семьи, этот самостоятельный пласт общественного устройства, послушай же, он, черт возьми, начинает свое происхождение именно с Адама и Евы, с их обреченной радости…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.