Стас Колокольников - Удивительное свойство моряков жить под водой

– Чертова гармонбозия, – прошептал я, утираясь.

Выход открывался один – доползти до ближайших мощей да помолиться. Старый храм Успения Пресвятой Богородицы стоял в нескольких кварталах от дома, на Преображенском кладбище. Добирался я туда как водолаз по дну моря. Ноги с трудом поднимались, словно вязли в песке, приходилось загребать руками, изгибая тело. Когда впереди замаячили купола с крестами, навстречу прошел мальчик лет пяти. Он прижимал к себе стеклянную банку, внутри её плескалась одинокая золотая рыбка. Она вильнула хвостом, и двигаться стало легче.

Пусть я по слабости не соблюдал некоторых заповедей, но верил в Христа как Спасителя. Чисто интуитивно я всегда был на его стороне. Я знал, Он не откажет в любви и прощении. Он сам был рыбой, и я любил его за это.

– Подайте мальчику на лечение, – попросила у ворот храма потрепанная тетка с подростком в инвалидной коляске.

Вид у мальчика был не больной, а уставший. Глаза его косили по сторонам. Я подал, помолившись, чтобы парня избавили от косоглазой усталости.

В храме мысли и переживания, притащенные с улицы, покинули меня. Святые лики вокруг обернулись золотыми рыбками, и я бережно понёс их в ладонях к Спасителю, встречавшему с белым голубем на плече.

Я попил святой водички и окончательно вернулся к жизни. Даже солнце стало не таким жарким. А мяукавшей за оградой храма серой кошке я весело сообщил, что получил от алкоголя больше, чем он от меня.

16

Бездна бездну призывает голосом водопадов твоих, все воды твои и волны твои надо мной прошли. Так слышалось откуда-то сверху. Недалеко от кладбищенской ограды в тени тополей я сидел на лавочке и дышал, словно нырял и выныривал. Вчерашние переживания отступили, но маячили на горизонте.

Рядом остановился автомобиль УАЗ, в простонародье названный «буханкой». Из кабины вылез парень в тельняшке и вразвалочку направился на рынок, галдевший за вековым кирпичным забором. Глядя на пыльные исцарапанные борта старенькой машины, я пережил озарение. Вот же он, корабль! Самый настоящий. Наземный. Подводный! Сейчас единственно возможный.

Я даже встал и ощупал его.

– Тебе чего, земляк? – услышал я за спиной.

Парень в тельняшке насмешливо меня изучал. В руках он держал пакеты с овощами и зеленью.

– Да вот хочу купить такой же, – признался я. – Сколько он сейчас стоит?

– Такой тысяч шестьдесят. Можно купить совсем убитый за двадцать. Но если мотор у него живой, вложишь еще тридцатку, и будет как этот. Хэ! Только, если есть возможность, покупай с инжекторным движком, он бензину меньше жрёт. А тебе зачем, ты чего, в деревне живешь? На таком ездить только там, где вместо дорог один фарватер.

– Это как раз то, что мне нужно. Я собираюсь с друзьями в сухопутное плавание.

Парень недоуменно повел бровями.

– А ты свою не продаешь? – спросил я.

– Это не моя, я механик в автопарке.

– А зовут тебя как?

– Макс.

Выцветшая тельняшка и татуировка на запястье дополняли и без того разбойничий вид. Он был похож на корабельного плотника или мастера парусов из энциклопедии по пиратству.

– Слушай, Макс, а может к нам боцманом?

– Не понял.

– В смысле будешь отвечать за состояние судна, то есть машины.

– Сколько?

– Чего сколько?

– Платить будете.

– Полторы доли, как и владельцу корабля. Капитан и квартирмейстер получают двойную долю.

– Долю чего?

– От добычи.

– Какой еще добычи? – лицо Макса вытянулось.

– Любой.

– Слушай, ты кто вообще такой? – Макс освободил правую руку и взял меня за грудки. – Ты чего тут предлагаешь?

Прохожие, замедляя шаг, с любопытством посматривали на нас.

– Бог с тобой, Макс, ты не то подумал, – успокаивал я боцмана, – ничего противозаконного. Туризм и частные перевозки вот наше направление. Ну, может, немножко контрабанды, орех и шкуры. Да и то в пределах разумного. Проблем не будет.

Подумав, Макс отпустил меня и достал сигарету.

– Так кто ты?

– Будущий владелец корабля, в прошлом журналист, в настоящем брошенный муж. Ещё, говорят, рисую неплохо.

– Во как. Хочешь сказать, тебе терять нечего?

– Абсолютно нечего.

– А почему в прошлом журналист?

– Исписался. Стал, как Бюнуэль, вставлять в текст свои сны. Но статьи это тебе не кино.

– А с женой давно расстался?

– Уже месяц как.

Покуривая сигарету, Макс с чувством рассказав, как за минувший год ушел от пяти женщин, презрев коварные ухищрения склонить его к женитьбе. Поплевал под колеса и залез в кабину.