Сергей Шишков - Юность - удалить

●

Гудок автомобиля. Павел открывает глаза и видит мелькающие за грязным стеклом объекты. Вокруг, если не считать какого-то монотонного приглушённого гула, совсем тихо. Голова просто раскалывается, и приходится приложить сильнейшие усилия, чтобы сесть чуть ровнее на сиденье и упереться затылком в мягкую спинку. Парень смотрит по сторонам и обнаруживает вокруг себя десятки сидящих и стоящих людей. Одеты все они совершенно мрачно, а на лицах присутствует одна и та же эмоция – безразличие. Внезапно транспорт наезжает на кочку, и всю эту массу одновременно качает сначала вправо, а затем влево. Один из пассажиров не удерживает равновесие и практически падает на занятое кем-то место.

– Ну мужчина, осторожнее, а!

– Простите.

Все они постоянно зевают, кашляют и тыкают пальцами в свои телефоны. Сегодня, кажется, пятница. Сколько сейчас вообще времени? Павел вновь отворачивается к окну. Нужно вспомнить, что же вчера произошло, хоть что-нибудь: события, места, лица.

Кажется, снова поругался с матерью. Потом позвонил Андрей, позвал на какую-то вписку. Приехали, но ничего интересного там не оказалось, поэтому поехали дальше, в клуб. Алкоголь, много алкоголя, танцы. Ушли, наверное, часов в пять. Прошёлся через пару улиц, пытаясь поймать последние тёплые часы этого лета, а также собственные мысли. Потом прыгнул в один из ранних автобусов и теперь едет домой. Всё так?

Все эти вечера, эти ночи – такие мимолётные, а потом – снова это утро. Чёрт, как же не хочется ехать домой… К горлу подступает неприятный комок. Не решаясь дожидаться худшего, Павел вскакивает со своего места и, протискиваясь через своего соседа – мужчину в мятом сером пиджаке, – идёт к выходу. «Добролюбова», – провозглашает голос из динамика. Ехать до дома ещё одну остановку, но сил находиться в этом грязном душном автобусе больше нет, и Павел выскакивает на тротуар. Поток свежего утреннего воздуха ударяет ему прямо в лицо, организму становится чуть легче. Сделав ещё несколько глубоких вдохов, парень выходит на придорожную аллею и направляется к дому.

Город медленно просыпался. Фонарные огни давно погасли, но солнцу всё никак не удавалось взять улицы под свой контроль – мешали ему не столько дома вокруг, сколько плотные, светло-серые, как дым, облака. Совсем недавно выложенная, аккуратная тротуарная плитка казалась неуместной: мрачные коричневые панельные дома, грязные ларьки, переполненные урны, разбитый дорожный асфальт – всё это было здесь более привычным и даже создавало, казалось, некую атмосферу. Лёгкий ветерок шелестел листьями, многие из которых уже начали желтеть. Температура на улице, однако, была весьма благоприятной, что оценил, наверное, и тот мужчина, лежащий с подогнутыми коленями на лавочке неподалёку. Павел достал из кармана мобильный телефон. Сел или просто выключен? Уже неважно.

Миновав ещё несколько домов, Павел свернул в свой двор. Неожиданное чувство глупой ностальгии охватило его разум. Сколько времени было проведено в этой старой грязной песочнице, на этих деревьях, по которым они лазали мальчишками, на этих кривых деревянных лавках. Изменилось ли что-то за пять, десять лет? Вереница самых разных дорог, всегда ведущая в одно и то же место – домой.

Голова сильно кружилась, уже у самого подъезда Павел снова ощутил неприятную тошноту и, не в силах себя больше сдерживать, вырвал в доцветающие рядом кусты. Именно в этот момент из темноты дверного проёма, как паук, появилась пожилая соседка, живущая этажом ниже, и, едва различимо брякнув что-то, прошла мимо. Парень хотел ответить ей, чтобы помалкивала, но сдержался и просто пошёл дальше. Кнопка, лифт. Нет, это слишком быстро и просто, стоит пойти по лестнице.

Шаг за шагом Павел приближается к двери своей квартиры. В каждом лестничном проёме по девять ступенек. Раз, два, три… Тридцать шесть. Кажется, это был самый долгий путь домой. Юноша решает не открывать дверь ключами и нажимает на звонок. Торопливые шаги. Мать, конечно же, уже не спит. Или ещё не ложилась. Из-за него, разумеется. Как же противно от самого себя, но пути назад уже нет. Да и куда ещё идти?

Звук поспешно открывающегося замка. Распахнутая дверь. И раскатившееся по всему этажу громкое эхо – от внезапной звонкой пощёчины.

Утро субботы. Из соседней больничной палаты доносится громкий голос какого-то старика, активно что-то рассказывающего своим соседям.

– Было это во время войны, корейской. Документы ушли. Проходит какое-то время, какое-то время, значит, проходит… Вызывают меня в наш райвоенкомат…