Лолита Милаш - Тёмный голос

Моё первое воспоминание: я в кроватке, мать моет пол. Высокие бортики прячут её от меня. Я зову, она игнорирует. Я плачу, но чистота важнее. Я бросаю в неё игрушку, она на мгновение оборачивается и снова принимается за старое. Я кричу, но всё тщетно. На мои вопли приходит дядя. Он недоволен.

– Чего она кричит? – он обращается к матери.

– Хочет и кричит! Я почём знаю?

– Закрой ей рот! – грозно командует он.

Я чётко понимаю всё, что происходит, но мне не страшно. Очередная игрушка летит в него. Я перестаю звать, я понимаю, что я одна, я совершенно одна. Именно тогда внутри меня поселилось это вязкое чувство одиночества.

Моё детство проходило в живописном месте. Леса и болота, переходящие в поля. Ручейки и озёра, разливающиеся весной и высыхающие летом. Густой туман и чистая роса, пение птиц и искрящийся снег. Мир, наполненный чудесами и мифами. Я помню, как мчалась среди густой пшеницы в середину поля к дикой яблоне, чтобы повалится у ствола. И, лёжа на небольшом пятачке сочной травы, окружённой пшеничным лесом, я обретала спокойствие. Я закрывала глаза, и солнечный свет пробивался сквозь веки, я распахивала ресницы, и тёплые лучи слепили меня. Надо мной было бескрайнее голубое небо, а вокруг такого же цвета васильки. Каждое лето этот мир становился моим убежищем, никто не знал о его существовании. Тропинку я старательно маскировала. Вход начинался у куста шиповника, он рос как нельзя лучше, прикрывая мои злодеяния. Если бы бабушка узнала, мало бы мне не показалось. Я осторожно отгибала крайние пучки, ступала аккуратно с грациозностью балерины. Преодолев первые метры, выходила к проторенному пути. Руки скользили по налитым колосьям, стрекотали кузнечики, а встревоженные птицы взмывали в небо. Это было место моей силы. Были и другие, но это особенное. Там, среди шумящей пшеницы, у скрюченного, старого ствола, я не слышала перебранок, мелких стычек и скандалов.

Моё детство прошло в старом доме. Мой прадед построили его после войны. Это было крепкое бревенчатое строение, лишённое благ цивилизации, впитавшее в себя энергию нескольких поколений. И так, под одной крышей, ютились бабушка, мама, я и мой дядя.

Младший мамин брат не отличался благоразумием. Цикл его жизни был следующим: он уезжал на заработки, возвращался к своей гражданской жене, через какое-то время между ними возникал конфликт, она его выгоняла. Он возвращался в дом бабушки и уходил в запой. Через какое-то время он лечился и снова уезжал на работу. Все повторялось по кругу. В момент его присутствия разговор на повышенных тонах был нормой.

Я помню, меня разбудила приглушенная ругань. В комнате стоял полумрак, бабушка сидела на стуле. Дядя, размахивая руками, подбежал к ней:

– Ты забрала мои деньги?

– Нет!

– Врешь! – вопил он. – Я их положил в карман! Вот в этот карман! Где они?

– Потерял или пропил, – равнодушно ответила она.

Дядя замахнулся.

– Сука, врёшь!

Бабуля была похожа на скалу, она даже не моргнула. Многолетний опыт проживания с алкоголиком-мужем сказывался. Она знала, что сын блефует.

– Сукой ты будешь называть свою дорогую и любимую, а меня не смей, – спокойно и рассудительно сказала она.

– Её никогда!

Бабушка горько улыбнулась.

– Сынок, хорошо она тебя одурачила! Ты даже выпьешь воду, в которой она помоет ноги…

Дядя молчал.

– Что ты у меня делаешь? Иди к ней! Живи у неё!

Он пробубнил что-то невнятное, взгляд потупился.

– Ты ей не нужен, ей нужны твои деньги! Забрала и выгнала, как собаку! – негодовала бабуля. – Алкоголик ей не нужен! Жить с пьяницей горемычным она не будет!

Смотреть на него было больно, и что-то болезненное и скрученное повисло над столом.

– Ты зубы мне не заговаривай! Где мои деньги?!

– У твоей любимой!

– Убью! – кричал он.

– Тихо, малую разбудишь, – заметила бабушка.

Они не заметили, как я пришла и уже несколько минут безмолвно наблюдала за их скандалом. Напряжение нарастало.

– Пошёл вон! Так водки хочется, что готов убить родную мать?!

Перебранка длилась долго и завершилась вполне предсказуемо. Бабуля завернула угол зелёного ковра и ткнула пальцем на скомканные бумажки:

– Забирай и подавись!

Он бросился к ним, судорожно пересчитал:

– Тут не всё! Где остальное?

– Всё, что было! Пропил и не помнит… Да и эти пропьёшь! Всё в горло! Не рассчитывай на еду! Больше кормить не буду! Ты мне ни одной копейки не дал.

Дядя со злостью плюнул на пол и вышел из дома.