Ирвин Уэлш - Клей

В какой-то момент я подумал, что он нас отпустит и не станет наказывать плеткой, уж так он распинался, так развыступался. Нужно было, чтобы кто-нибудь из нас сказал «простите, сэр» или что-нибудь в этом роде, он прямо-таки ждал, что мы что-нибудь скажем. Но нет, мы ничего такого не сказали этому гондону. Ему пришлось препроводить нас в свой кабинет. На столе лежит плетка, и это первое, что я вижу. Кишки у меня скрутило.

Блэки хлопнул в ладоши и потер их. Его синий пиджак был запачкан мелом. Мы стояли в ряд у стеночки. Я положил руки на радиатор за спиной, чтобы прогреть их перед экзекуцией. Блэки хлещет больно. Его плетка считается самой злобной после трудовика Брюса и, наверное, Мастертона, физика, хотя Карл утверждает, что от Блэки он получал пожестче, чем от Мастертона.

– Наше общество основано на ответственности. А один из краеугольных камней ответственности – это пунктуальность. Тот, кто опаздывает, никогда ничего не достигнет, – сказал он и посмотрел на Билли, – ни в спорте, ни на каком другом поприще. Школа, где допускаются опоздания, – школа плохая по определению. А плохая школа – заведение, не способное подготовить своих учеников к жизни и трудовой деятельности.

Карл собрался что-то сказать. Он всегда знает, что сказать, надо отдать ему должное. Он вроде как колебался, готовил реплику. Тогда Блэки вытянул шею, выпучил глаза и посмотрел на него.

– Ты что-то имеешь сказать, Юарт? Давай же, говори!

– Пожалуйста, сэр, – начал Карл, – дело в том, что сейчас и работать-то особо негде. Например, у моего отца на работе, на заводе «Ферранти», недавно были большие сокращения.

Блэки посмотрел на Карла с нескрываемым отвращением. Наступил гондону очкастому на больную мозоль. Видно, что он таких, как мы, за говно не считает. Тут и я вступил.

– На «Юнайтид уайр» тоже много народа сократили, сэр. А «Бартон бисквитс» пошли с молотка.

– Молчать! – рявкнул Блэки. – Будешь говорить, когда тебя спросят, Гэллоуэй! Наглый мальчишка, – сказал он и оглядел нас с ног до головы, как солдат на плацу. – Для тех, кто готов трудиться, всегда найдется работа. Всегда так было, и всегда будет так. Бездельники и тунеядцы, с другой стороны, всегда найдут оправдание своей праздности и лености.

Забавно, что, когда он заговорил о праздности и лености, я вспомнил о Терри. Ведь он, пожалуй, единственный из всех, кого я знаю, работает, пусть и на развозке фруктовых вод. Я старался не смотреть на Карла и Билли, потому что ясно было, что Карл вот-вот начнет давиться от смеха. Это было ясно как день. Я и сам еле сдерживался. Я уставился в пол.

– Что бы было… – завел Блэки, прохаживаясь взад-вперед. Он лениво поглядел в окно, а подойдя к столу, взял плетку и помахал ею. – Если б Иисус опоздал на Тайную вечерю.

– Ему бы жрачки не досталось, – процедил Карл уголком рта.

Блэки разорвало:

– ЧТО-О-О? Кто… кто это сказал… вы… вы… вы… животные!

Глаза его выкатились из орбит, как у чуваков из мультиков, когда они видят привидение, ну, как в «Каспере». И давай гоняться за нами вокруг стола, размахивая гребаной розгой. Это было похоже на финал шоу Бенни Хилла, [13]мы все гоготали как ебанутые. Хоть и приссали мы, но смеялись все равно. Но тут он поймал Карла и давай его лупить. Карл закрыл лицо, но Блэки уже совсем очумел. Билли вскочил и схватил Блэки за кисть.

– Отпусти меня, Биррелл! Убери свою руку, глупый мальчишка!

– Так бить учеников не положено, – стоял на своем Билли.

Блэки уставился на Билли, потом опустил руки, и Билли его отпустил.

– Руки вперед, Биррелл.

Билли посмотрел на него, а тот:

– Живо!

Билли вытянул руки. Блэки выдал ему три удара, но не слишком сильных. Билли даже не поморщился. Потом он проделывает то же со мной. Карлу, однако, не досталось. Он потирает ногу, где его достала Блэкина плетка.

– Молодцы, ребята. Вынесли наказание, как подобает мужчинам, – нервно промямлил он. Сучара сообразил, что нафордыбачил. Он кивнул в сторону двери. На выходе мы услышали, как он сказал: – Так вынес бы это Иисус.

И вот мы выскочили из кабинета и понеслись на перекличку, пока нас снова не запасли. Наверху первая, кого я увидел, была Каролин Уркхарт, которая выходила с переклички. Теперь на ней не коричневая мини, а длинная черная облегающая юбка. Я смотрел, как они с Эмми Коннор идут по коридору.

– Телочки, – облизнулся Биррелл.

Мисс Дрю взглянула на нас и поставила галочки против наших имен в журнале. Я показал ей большой палец, и мы разбежались по классам.